Часовой Армагеддона. Разводящий Апокалипсиса
Шрифт:
Талион молча смотрел на Валентина, и взгляд его был достаточно красноречив. Это был взгляд приговоренного к смерти. Причем по заслугам.
Валентин понял, что эльф уже смирился с поражением. Замечательно! Напортачил и готов понести заслуженную кару. А ведь после меня он здесь главный…
Так-так! Валентин шмыгнул носом.
Получается, что опять Шеллер крайний?
— Теперь ты знаешь все, Хозяин, — сказал Талион, опуская глаза. — Только ты можешь решить, что будет дальше.
Вот именно, констатировал Валентин. Крайний.
— Ну, вот и сговорились, — сказал он. — Принимаю командование на себя. Сколько времени тебе
— Я сделаю все необходимое за четверть часа, — ответил Талион.
— Вот и замечательно, — Валентин повернулся к двери, покосился на пролом в стене, покачал головой. Ладно, потом. — А я пока кое-что посмотрю. Кстати, где в замке установлен визомон?
Талион еще шире раскрыл свои и без того огромные глаза. Ну да, подумал Валентин, пришелец я, пришелец! И маг. И шпион. И посланник Сумрака. Все, что угодно. Визомон где?
— Тебе достаточно только пожелать, и ты узнаешь это, словно вспомнив давно забытый дом своего детства, — сказал Талион. — Замок позаботится о своем Хозяине. Попробуй прямо сейчас.
Визомон, подумал Валентин, поднимая глаза к потолку. Нет, он же сзади, и направо… Черт! Как просто!
— Я сейчас, — быстро сказал Валентин, буквально выскакивая в коридор. Талион не стал провожать его взглядом, тут же повернувшись к Нинель. Судя по тому, что пророчица все еще не пришла в себя, пострадала она посильнее других.
Пробежав десяток метров, Валентин заставил себя успокоиться и перешел на шаг. Значит, так, сказал он себе. Сначала снимаем завесу, потом для порядка глянем, что там дома происходит, а уж потом — за колечком. Что-то ведь Великий Черный с ним сделал, раз сам позвонить сумел, может быть, токен-ринг теперь кто угодно использовать может. Если так, то вообще никаких проблем.
Валентин прошел через послушно растворившуюся дверь и остановился, ожидая, пока темный зал осветят занявшиеся при его появлении светильники. Великий Черный, очевидно, в качестве хобби увлекался дизайном по интерьерам. Меблировка нового зала не походила ни на что ранее веденное Валентином. В полном беспорядке зал заполняли расставленные деревянные трехногие столы разной высоты, гнутые полукресла, извивающиеся в разных направлениях узкие ковровые дорожки ярких, ядовитых цветов.
А потом Валентин присвистнул от удивления. У противоположной стены, в уютной, увешанной гобеленами нише на низком столике громоздился хрустальный шар, очень похожий на визомон. Похожий всем, кроме своих размеров: в диаметре шар был больше метра!
Валентин пошел к шару, изумленно покручивая головой. Метровый визомон! Ай да Великий Черный! Я даже не знал, что такие вообще бывают, думал Валентин. Шестое чувство — неслышный голос покорного Замка — уже подсказало ему, что шар — именно визомон, и визомон работающий.
Остановившись перед талисманом и положив ладонь на его гладкую прохладную поверхность, Валентин попытался установить контакт. Обычно это удавалось раза с третьего — хотя визомоны и были талисманами меньшего ранга, чем его Обруч, они имели собственные требования к психике оператора. Вообще, управлять любым талисманом, кроме своего собственного, было все равно что с автомобиля на танк пересаживаться. То есть в принципе возможно, но без особой необходимости не хочется.
На этот раз у Валентина просто ничего не получилось. Он пялился изо всех сил в прозрачную глубину хрусталя, пытаясь оживить скрывающиеся там картины. Ни малейшего намека на контакт. Чего и следовало ожидать, мрачно решил Валентин, визомон-то вон какой огромный, может, это и нечто большее, чем просто визомон; это тебе не со стеллиным футбольным мячом баловаться.
Валентин сцепил руки в замок и сложил их на животе. Ну-с, гроза Великих и Черных, что делать будем? Хорошо бы головой об него постукать, место для разбега есть. Или просто Максима позвать? А почему, собственно, позвать?
Валентин цокнул языком. Ничего себе идея — настройку на талисман прямо из ментала считать! Чего это я раньше ушами хлопал? Ну-ка, ну-ка…
Он нырнул в ментал и без особого труда вошел в сознание Максима. Тот разглядывал с птичьего полета какие-то бескрайние лесные просторы, лишь в нескольких местах прорезанные дорогами. Визомоном Максим управлял в совершенно нетрадиционной манере: как телекамерой! Руки его совершали мелкие, наверное, даже бессознательные движения, поворачивая картинку, укрупняя ее или наоборот отъезжая назад, добавляя освещенности и подкручивая звук. Валентин, осененный внезапной идеей, рванулся назад во времени, к тому моменту, когда Максим только сел за талисманный столик. Так и есть; хитрый землянин включал талисман, бессознательно двигая большим пальцем, словно нажимая на кнопку!
Надо же, подумал Валентин, оказывается, не только пришелец на талисман настраивается, но и тот к его привычкам приспосабливается. Надо было пальцами шевелить, а не бровями. Местный стиль.
Покрутившись в ментале еще несколько минут, Валентин разыскал момент, когда Максим регулировал завесу. Она простиралась по всему объему Замка, создавая весьма реалистическую картинку внутренностей огромной скалы. Максим приспособил картинку к произошедшим после недавнего — для того времени — обвала изменениям и вернулся к наблюдению за личной жизнью Серого Воителя. Валентин повторил его жест — переключение между разними камерами — и счел, что полученных навыков будет достаточно.
Выйдя из ментала, он сел в широкое кресло, где обычно располагался Максим, и шевельнул большим пальцем. Щелкнула несуществующая кнопка, визомон осветился видимым только Валентину светом, открывая взору окрестности замка. Над восточными низкими горами уже занимался рассвет; Элуни заваливалась за горизонт; волшебная тишина лежала над серебристо отблескивающими скалами. Валентин довольно улыбнулся — получилось, с первого раза получилось, — и переключил визомон на завесу.
Здесь дело несколько застопорилось. Валентин не подсмотрел, как Максим ее снимал; да и снимал ли он ее вообще?! Конечно, можно было изменить картинку — написать, скажем, большими буквами «Здесь был Шеллер». Однако в этом случае сам Валентин остался бы по-прежнему невидим, а значит, и эвакуация не состоится. Нет уж, лучше слегка повозиться.
Валентин принялся перебирать пальцами, нажимая на невидимые кнопки и дергая за короткие рычажки. Картинка меняла размер, интенсивность, прыгала в разные стороны, повисая скальной громадой высоко в небе и уходя бескрайним озером под землю, однако выключаться не хотела. Наконец Валентин разозлился как следует и представил себе большую красную кнопку — выключение всего. Картинка мигнула и исчезла; визомон показал Валентину его самого, потирающего руки у громадного хрустального шара.
— Научиться не научусь, — прокомментировал Валентин свои достижения, — а работать заставлю.