Часовщик из Эвертона
Шрифт:
Лейтенант помолчал, потом отчеканил:
— Он был убит выстрелом в затылок, в упор, по всей вероятности, когда сидел за рулем своей машины. Затем, как показал осмотр места происшествия, его оттащили на обочину, обыскали бумажник и взяли деньги. По свидетельству вдовы убитого, при нем было не то двенадцать, не то четырнадцать долларов.
Настала гнетущая тишина, как в зале суда после объявления приговора. Первым шевельнулся Гэллоуэй: у него затекли ноги.
— Продолжать? — спросил лейтенант.
Дейв кивнул. Лучше покончить с этим сразу.
— Выстрел был произведен из пистолета тридцать восьмого калибра. Рэлстон выехал от дочери и зятя на синем седане «олдсмобил» с номерным знаком штата Нью-Йорк.
Лейтенант взглянул на наручные часы.
— Три часа назад описание машины было передано по радио во всех направлениях и особо — в Пенсильванию: похоже, машина направилась именно туда. Незадолго до вашего приезда полиция Геглтона известила меня, что около двух ночи к придорожной заправочной станции подъехал автомобиль, по приметам похожий на разыскиваемый. Водитель разбудил хозяина и попросил залить полный бак.
Губы у Дейва пересохли, язык жгло, во рту не было ни капли слюны, в горле встал ком — Гэллоуэю казалось, он задыхается.
— За рулем синего «олдсмобила» сидел молодой человек среднего роста, бледный, в бежевом плаще. С ним была молоденькая девушка, она опустила стекло и попросила пачку сигарет. Автомат, торгующий сигаретами, находился в здании, и, чтобы не отпирать, хозяин отдал ей свою пачку, начатую. Молодой человек расплатился десятидолларовой бумажкой, номер купюры мы вот-вот получим.
Это конец. Что тут еще скажешь? Несколько секунд лейтенант сидел, не глядя на Гэллоуэя, потом встал и вышел из кабинета, сделав полицейскому знак следовать за ним. Дейв не шевелился, не чувствовал времени и раза два поймал себя на том, что ему чудится, будто он провожает своего малыша в школу. Перед глазами, быстро сменяя друг друга, мелькали картины. Мыслей не было. Зазвонил телефон — он не обратил внимания. А мог бы, если бы прислушался, разобрать, о чем говорили по телефону в соседнем кабинете.
Он не плакал. Теперь уж и не заплачет — он перешел тот предел, за которым слез не бывает.
Сидел он долго, а когда поднял глаза, поразился, что в помещении никого нет. Ему стало неловко, но, сам не смея выйти из кабинета, он собрался позвать кого-нибудь.
Быть может, за дверью подслушивали и уловили его движение? В дверях вырос лейтенант.
— Хотите вернуться домой?
Гэллоуэй кивнул, удивляясь, что его не задержали. Он бы даже не протестовал, считая, что так и должно быть.
— Подпишите, пожалуйста, протокол. Сперва прочтите. Это заявление, что вы опознали свою машину.
А не предаст он этим Бена?
— Я обязан подписать?
Лейтенант чуть заметно кивнул, и Дейв покорно подписал.
— Кстати, могу вам сообщить, что они за эту ночь отмахали изрядный кусок и уже проехали Пенсильванию. Последний сигнал поступил из округа Джефферсон в Виргинии.
Бен с вечера за рулем. Неужели он не остановится, чтобы поспать?
— Они избегают автострад, все время выбирают объезды, боковые дороги, и это затрудняет поиски.
Гэллоуэй поднялся, и лейтенант положил ему руку на плечо.
— На вашем месте — говорю вам не как полицейский, а просто по-человечески — я бы прямо сейчас постарался найти сыну хорошего адвоката. Он имеет право отказаться отвечать, если не будет адвоката, и знаете, от этого иной раз многое зависит.
Он — это Бен, хотя такое кажется немыслимым, но это Бен, и о нем говорят, словно о взрослом, ответственном за свои поступки человеке. Дейву это показалось настолько чудовищным, что он чуть не закричал:
— Да ведь он же еще ребенок!
Он давал ему рожок с молоком. Четырех лет Бен еще мочился в постель и утром ужасно конфузился. Больше года он продолжал страдать от этого недуга.
Сколько недель прошло с тех пор, как отец спросил его в последний раз:
– Все в порядке, Бен?
— В порядке, па, — уверенно ответил он смешным юношеским баском, который прорезался у него года два назад.
Бен не любил громких фраз, не признавал излияний. Но кому его знать, как не Дейву, который шестнадцать лет не спускает с него глаз?
— Отвези мистера Гэллоуэя.
— Прихватить Дэна?
— Нет. Он получил инструкции по телефону.
Лейтенант протянул на прощанье крупную сильную руку; на этот раз пожатие было крепче, чем при встрече.
— До свидания, мистер Гэллоуэй. Если буду заниматься этим делом, обещаю по мере возможности держать вас в курсе.
И, бросив взгляд на письменный стол, добавил:
— Ваш телефон у меня есть... Да...
Дейв зажмурился: солнечный свет был ослепителен; воздух вокруг дрожал, на клумбах среди цветов гудели пчелы. Он очутился в машине, и кто-то произнес:
— Может, открыть окна?
Чья-то рука протянулась, опустила стекло, и Дейв вздрогнул.
— Простите, вы, наверно, не прочь выпить еще кофе? У нас в участке был, но я не сообразил вам предложить.
Дейв машинально отозвался:
— Пустяки.
— Лейтенант у нас славный парень. У него трое детишек. Младший родился на прошлой неделе, он тогда был на дежурстве.
Полицейский нажал какую-то кнопку, раздался треск, и гнусавый голос стал произносить цифры, номер машины. И лишь когда водитель поспешно, словно заглаживая бестактность, выключил радио, Гэллоуэй понял, что это номер синего «олдсмобила».