Часовщик из Эвертона
Шрифт:
Он впервые заговорил о своей жизни — только для того, чтобы поддержать друга.
— Наконец мне написали из одной больницы в Балтиморе: она попала туда без гроша в кармане да еще беременная.
— И что вы сделали?
— Поехал туда. Она не захотела меня видеть. Я оставил в регистратуре деньги и уехал.
На этом рассказ оборвался, а Дейв постеснялся спросить, виделся ли с ней Мьюзек потом и не она ли пишет ему из Калифорнии, и присылает фотографии детей.
— Я все гадаю, о чем они думают...
Дейв имел в виду беглецов в
— Каждый о своем, — вздохнул Мьюзек.
Несколько мгновений слышалось лишь посапывание трубки, потом он добавил:
— И каждый воображает, что он прав.
Гэллоуэй взглянул на часы и поспешно включил приемник.
— Вы бы присели.
— Да-да. Я весь день на ногах. Не сидится.
Всякий раз, стоило ему сесть, в ногах начиналась дрожь, и все тело наполнялось ощущением тоски и беспокойства. Ни с того ни с сего у него вырвалось:
— Доктор Ван Хорн, наверно, расстраивается...
Он не объяснил, почему, хотя по лицу Мьюзека видел, что тот ничего не знает про историю с пистолетом.
— Через несколько минут слушайте наш очередной выпуск новостей.
Сперва пустили рекламу.
— В последнюю минуту нам стало известно, что Бен Гэллоуэй, шестнадцатилетний убийца, к которому отец обратился в предыдущей нашей передаче...
Они затаили дыхание.
— ...вместе с сообщницей примерно в то время, когда звучало сообщение, явился в дом к мировому судье Браунстауна на границе штатов Индиана и Иллинойс и попросил сейчас же сочетать их браком. Судья незадолго до того случайно услышал по радио приметы преступников. Сделав вид, что идет за необходимыми документами, он вышел в другую комнату и бросился к телефону.
Но прежде чем его соединили с шерифом, он услышал шум мотора и понял, что молодые люди, разгадав его намерение, обратились в бегство.
Итак, известно, где их искать. Кроме того, установлено, что синий «олдсмобил» за последние двадцать четыре часа проделал куда более длинный путь, чем предполагалось, и Бен Гэллоуэй практически все время был за рулем.
Полиция штата Иллинойс установила наблюдение за всеми пересечениями дорог, и вскоре преступники будут наверняка задержаны.
Заметил ли Мьюзек, что, слушая передачу, Гэллоуэй в какой-то миг не сумел удержаться от легкой, чуть заметной улыбки? В ней не было ни удовлетворения, ни насмешки. Она вообще почти ничего не значила. Просто Дейв почувствовал, как между ним и Беном протянулась связь. Он прикрыл глаза, чтобы вернуть это ощущение, но оно уже рассеялось - эфемерное, неосязаемое, как ветерок. Только двое мужчин по-прежнему сидели в креслах.
Эта ночь прошла, как в поезде, когда то дремлешь, то забываешься беспокойным сном, сквозь который пробивается мерный стук колес и шум на остановках, шипение пара, звяканье молотка, которым смазчик простукивает оси, перекличка незнакомых голосов на платформах.
Когда Мьюзек тронул его за плечо, Дейв сразу понял, что он не в постели, а в кресле, и друг будит его, чтобы вместе послушать двенадцатичасовой выпуск новостей. Он подумал, удалось ли Мьюзеку тоже соснуть, но спросить не решился. Протер глаза. Виски в бутылке заметно поубавилось.
Лампы в приемнике уже накалились. Из тишины выплывали голоса, постепенно становясь все громче. Пришлось приглушить звук. Шел конец какого-то радиоспектакля: мужчина и женщина твердили, что надо как-то налаживать совместную жизнь. Рекламу Дейв пропустил мимо ушей.
— Леди и джентльмены, четверть часа назад, в специальном выпуске последних известий, мы уже сообщали...
Ни Мьюзеку, ни ему не пришло в голову, что могут передать специальный выпуск. Они слушали только то, что было в программе.
— ...что преследование шестнадцатилетнего убийцы Бена Гэллоуэя, длившееся почти сутки, сегодня около одиннадцати вечера, наконец, закончилось на одной из ферм штата Индиана, где беглецы, угрожая хозяевам оружием, хотели найти укрытие. Между преступниками и преследователями завязалась перестрелка. Сержант полиции получил пулю в бедро. Бен Гэллоуэй и его пятнадцатилетняя сообщница Лилиан Хоукинс, невредимые, отправлены в Индианаполис. Более подробная информация - завтра, в утренних газетах.
Наверно, его реакция несколько удивила Мьюзека. Гэллоуэй вздохнул с облегчением. Нервное напряжение спало. Он встал, протер глаза, огляделся с таким видом, словно ему отвратительно все, в чем он увязал с самого утра. С этим покончено - не надо больше ждать, маяться неизвестностью. Первой его мыслью было, что перед отъездом хорошо бы принять ванну и побриться. Ему казалось, что от него разит потом.
— Спущусь в мастерскую, позвоню в аэропорт, — объявил он.
Для него это было совершенно естественно. Скорее увидеть Бена, поговорить с ним. Бен все объяснит, скажет всю правду. Дейв не помнил случая, чтобы сын ему солгал.
Мьюзек пошел вместе с ним, и Дейв почувствовал раздражение. Теперь ему никто не нужен, все очень просто. Он первым же рейсом вылетит в Индианаполис и увидит Бена.
В часовой мастерской Мьюзек снял телефонную трубку и предложил:
— Давайте-ка лучше я позвоню.
Дейв не понял, почему это лучше. Глядя на пустые крючки, подумал, что если его не будет несколько дней, клиенты будут зря приходить за своими часами. Но тут уж ничего не поделаешь - должны же они войти в его положение.
— В котором часу, вы сказали? Шесть семнадцать? Будьте любезны, примите заказ на одно место на имя Мьюзека. Да, Фрэнк Мьюзек.
Теперь Дейв понял, почему Мьюзек не дал ему позвонить - чтобы газетчики опять не набросились на него в аэропорту.
— Благодарю. Нет, обратного не нужно.
Мнения Дейва Мьюзек не спрашивал.
Чуть позже они вышли на улицу. Взошла луна. Низкие тучи, темные в середине, светящиеся по краям, плыли по небу, как по воде.
Минуты две-три мужчины молча стояли на тротуаре - некоторые плиты уже высохли после дождя - и вслушивались в тишину.