Части ее тела

Лавряшина Юлия Александровна

– Какого хрена? – процедил Матрос сквозь зубы.

– Похоже, большого, – не удержался Артур. – Сейчас вы тихо уходите с нашими оперативниками, а я извинюсь перед вашей женой. Думаю, для нее ваш арест не станет громом среди ясного неба.

– Это еще что значит?

Не поворачивая головы, скинхед яростно сопел и бросал свирепые взгляды влево и вправо. Оглянуться он до сих пор себе не позволил. Не хотел встретиться глазами со своим малышом?

– Да ладно вам, – добродушно ухмыльнулся Логов. – Разве она не ждала все время чего-то подобного? Живя с таким парнем, как вы, нужно

быть готовой к худшему.

– Не понимаю, о чем вы…

– Голливудских детективов насмотрелись, товарищ? «Не понимаю, о чем вы…» Фразочка преступника из сценария средней паршивости.

В бритом затылке возникло такое напряжение, Артуру даже захотелось щелкнуть по нему, чтобы расслабился. Он смотрел на круглую бритую голову и пытался понять, как зарождается, разбухает, точно кислая опара, и заполняет все пространство черепа ненависть, убивающая людей, повинных лишь в том, что их кожа впитала больше солнца.

– Все, пошли, – жестко произнес он, решив: хватит ломать комедию. – Жена в состоянии расплатиться по счету? Еще не хватало, чтобы это милое кафе пострадало из-за тебя.

Матрос молча кивнул и нехотя поднялся, толкнув плечом Поливца.

– Еще раз меня заденешь, мозги вышибу, – предупредил Антон, глядя на него без злобы.

Это прозвучало так буднично, что невозможно было не поверить. Отступив, чтобы пропустить всех троих, Артур подумал: «А ведь обыватель наверняка так и считает, будто мы палим направо-налево… Когда я пушку доставал последний раз?»

Он подошел к столику, за которым остались жена и сын Матроса, как раз в тот момент, когда она начала приподниматься, заметив, что муж уходит, не сказав ни слова. Ее пухлые губы раскрылись, она собиралась окликнуть его, но внезапно перед ней вырос Артур Логов, улыбнулся, как ангел, и ласково посоветовал:

– Присядьте, мадам. Не стоит поднимать шум. Вашему мужу необходимо проехать с нами в Следственный комитет.

– За что? – произнесла она еле слышно.

– Для выяснения обстоятельств, – отделался он дежурной фразой. – А вам советую расплатиться по счету и увезти малыша домой.

– Я не малыш! – вмешался уничтожитель десерта, мордашка которого была пятнистой от шоколада. – Мне уже вот!

И он гордо вытянул растопыренную пятерню. Улыбнувшись сверху, Артур присел перед ним:

– Да ты совсем взрослый… А знаешь, сколько это? – Он кивнул на его пятерню.

Мальчик взглянул на мать:

– Пять?

– Ну вот, ты же знаешь, – подбодрил его Логов. – Так и говори. Пальцами только малыши показывают.

У его матери задрожали губы:

– Он и есть малыш. Мой малыш.

Выпрямившись, Артур кивнул ей:

– Вот и спасайте его. Чтобы не вырос таким же…

«Ублюдком». – Он произнес одними губами. Но не сомневался, что его поняли.

* * *

Первая мысль, пришедшая в голову, когда мы не обнаружили Сережку у меня дома, была о скинхедах: перед глазами завертелись могучие кулаки со сбитыми костяшками, бритые затылки, оскаленные рты, обрамленные пеной… Они выследили его, схватили и сейчас измываются над нашим другом в каком-нибудь заброшенном цеху, где его никогда в жизни не найдет даже Артур Логов.

У меня колени ослабли от ужаса, и я чуть не сползла по двери, к которой прижалась спиной, но Никита сжал мой локоть. Он не потерял головы, хоть и разнервничался не меньше меня:

– С какой стати им хватать Серегу? И как они могли узнать? Их там и близко не было. А Матрос никому не звонил и не писал, пока мы сидели в кафе. К тому же Сережка смылся еще до того, как Матроса взяли, он не мог их натравить. А потом тем более… Кто разрешит ему звонить? Поливец?

Как мы ни волновались, но разом хмыкнули, представив мордастого, хищно ухмыляющегося опера, который скорее руку подозреваемому сломает, чем даст сделать незапланированный звонок.

– Куда же он делся? – спросила я, имея в виду, конечно, не Поливца и не скинхеда. И сама услышала, как потерянно прозвучал голос.

Но Ивашин уже набирал Сережкин номер. Я затаила дыхание, чтобы разобрать ответ, но услышала совсем не его голос:

– Аппарат абонента выключен…

– Какого хрена?! – вырвалось у Никиты, и это значило, что теперь и он напуган всерьез, ведь почти за год нашего знакомства я ни разу не слышала от него грубых слов. Кажется, ни разу.

То, как он взвился сейчас, было объяснимо, ведь с сентября, когда Сереге нужно было укрыться где-то после побега из психушки, и Никита пустил его к себе, они стали почти как братья.

– Что будем делать?

Не отвечая, он задумчиво смотрел на телефон и, похоже, решал: проклянет Логов нас обоих, если отвлечь его звонком от задержания подозреваемого в убийстве, или простит как всегда?

– Погоди, – остановила я. – Ему сейчас не до нас…

И в тот же момент раздался звонок в дверь, от которого я так и подскочила, хотя звук был мелодичным и звучал негромко. Наверное, я тут же щелкнула бы замком, если б Никита с силой не придавил дверь и не припал к «глазку» своим единственным правым глазом. Когда он отстранился, вид у него был ошарашенный.

– Это Артур, – шепнул он. – Как?!

– Он же чертов Супермен-Логов, – прошептала я в ответ, и мы неожиданно для себя затряслись от смеха.

Но когда я открыла дверь, мы уже не смеялись, иначе пришлось бы объяснять Артуру, отчего нам так весело, когда наш друг пропал… Наверное, мне удалось бы убедить его, что это нервный смех, но пришлось бы поднапрячься, а я чувствовала себя истощенной. Хотелось одного – добраться до дивана, укрыться пледом и взять книгу потолще…

У Артура даже глаза расширились, когда он увидел нас в верхней одежде, еще топчущихся в коридоре.

– Вы только пришли или уже уходите? – Но дожидаться ответа не стал. – Где наше сокровище? Мне нужно документальное свидетельство, чтобы предъявить парню обвинение.

– Сереги нет, – ответила я первой, чтобы гнев Логова не обрушился на Никиту. – И дозвониться не можем.

Его взгляд стал волчьим – я уже знала такой. Но во мне вызывал трепет, ведь Артур жизнь за меня отдал бы, и это я тоже знала наверняка. Так что душить меня своими руками он точно не будет…

– Сереги нет? – повторил он, разделив слова. – То есть он даже не добрался до твоего дома? И вы говорите мне об этом только сейчас?