Частичка тебя. На память

Шэй Джина

Денис Алексеевич воздерживается от комментариев, задумчиво хмыкает, вытягивая из ящика стола тоненькую книжечку с пузиком на обложке.

Личная диспансерная книжка беременной.

А можно её потом оставить себе как артефакт?

И на стеночку, и под стекло…

Я так долго этого ждала, что готова оставить на память даже талон из регистратуры, с гордо пропечатанной надписью «Постановка на учет при беременности».

Знала, что его заберут, поэтому тайком щелкнула на телефон перед заходом

в кабинет. Чувствую себя слегка жуликоватой особой.

И все же все в норме. Меня взвешивают, меряют давление, расспрашивают о всяких хронических семейных болячках и про предыдущие беременности.

Последний рассказ дается мне нелегко. Даже пара слезинок продирается из меня наружу. Я привыкла к этой боли, уже давно. Отчасти Димка был прав. Я так и осталась в сплющенной консервной банке отцовской Лады. Маленькая часть меня. Большая часть все-таки пытается жить дальше.

Врач кивает — он явно уже приметил след от операционного шрама на животе, медсестричка начинает источать сочувствие — кажется, и ее прошибло.

Что ж, зато не будет вопросов, зачем мне, безработной и незамужней эта беременность.

— Увидимся через десять дней, госпожа Морозова, — напутствует меня врач перед выходом из кабинета, выдав мне целую кучу бланков на анализы «на дорожку», — сделаем УЗИ еще раз. Как раз будет время для скрининга.

С внутренней дрожью оказывается справиться удивительно сложно. Как и уже со счастливыми слезинками в уголках глаз.

Ладонь сама прижимается к животу.

С ума сойти. Во мне поселилась маленькая частичка Ника. Росточек будущей новой жизни. Мое маленькое счастье, на память о моей дурацкой любви в одни ворота. Роскошный подарок от судьбы, чем таким я его заслужила?

Проглядываю бланки анализов.

Если тетя Ангелина права, и Вяземский меня возьмет, хотелось бы как-то минимизировать побеги по врачам в первое время. Спасает, конечно, что сейчас есть и вечерние приемы, но с ними же не всегда везет. Что я могу сделать сейчас?

Окулист, стоматолог, эндокринолог… Так, с этими ясно, запишусь, буду проходить в порядке подходящей очереди.

Как бы я ни любила частную медицину с её небольшими очередями, но денег на неё у меня сейчас нет. Не хочется рисковать и пускать в ход неприкосновенный запас, в конце концов, это денежная заначка на прокорм. И витамины! Так что обходимся доступными бесплатными врачами по полису ОМС.

Так, а вот анализ крови, сдавать натощак в местной же лаборатории… Отлично, я как раз сегодня не завтракала и одиннадцати еще нет. Надеюсь, очереди нету?

Есть. Небольшая.

Две девушки, одна из которых характерно беременная, практически сразу при моем появлении скрывается за дверью лаборатории. А вторая…

Эх. Еще одна из тех, кому налили женской магии сверх нормы. Мягкая, приятная… Всегда немного завидую таким женщинам. Хотя, разумеется, не стоит.

— Привет, — девушка улыбается мне весьма доброжелательно, — ты за мной будешь.

— Хорошо, — я киваю, присаживаясь через сиденье, продолжая разбираться со своими бланками.

— Ты по беременности, да? —

бывают вот такие соседи по очереди. Неуемные до гиперактивности и болтливые. Умные люди отгораживаются от таких наушниками, сразу проводя черту, что болтать не намерены. А я…

— Да… — тихонько морщусь, прикидывая объем времени, который похороню в обследованиях, — ужасно боюсь что, что-то пойдет не так. А ты?

— Я… Нет, — по лицу моей собеседницы пробегает тень, — у меня, видишь ли… Не получается. Не понимаю, в чем дело. Полгода на витаминах, без противозачаточных, и никак. У меня уже жених на фертильность проверился, все у него в порядке. Сейчас вот сама… Даже не представляешь, как психую.

— Ну почему не представляю, — невесело улыбаюсь я неожиданной сестре по несчастью, — я с похожей проблемой четыре года воевала. Мне врачи сказали, что если и получится, то только чудом. И вот… Чудо! Девять недель, — покачиваю в ладони книжку с пузиком на обложке, — до сих пор не верится.

— Потрясающе, — девушка округляет глаза, обдавая меня вполне искренним теплом, — слушай, а подержи меня за мизинец на удачу. Я тоже хочу чудо!

Я смеюсь, но протягиваю ей правую руку с оттопыренным мизинцем.

Какие же мы женщины… Суеверные. Так вот я боюсь говорить близким о беременности. Тех близких немного, но… Даже им страшно. А вдруг сглазят?

Взрослая женщина двадцать первого века, ага!

Отменила запись к парикмахеру, потому что плохая примета — стричься беременной.

Держусь за мизинцы с малознакомой девчонкой, желая ей тоже волшебства и чуда, стучащего тебе пяткой изнутри. Пусть. Мне не жалко! Хорошие чудеса не могут исчерпаться.

— Меня кстати Юля зовут, — перед тем как пройти в лабораторию, представляется девушка, — может быть, еще увидимся?

— Может быть, — я тоже улыбаюсь, про себя думая, что все-таки навряд ли.

…Что ж. Все могут ошибаться. Ошиблась и я.

6. Энджи

На собеседование к Вяземскому я собираюсь как в первый раз. Меня сложно назвать склонной к экспериментам, я — лютый консерватор по природе. Поэтому — ничего на свете нету лучше черного строгого костюма и идеально белой, безупречно отутюженной блузки.

Я навела справки — Вяземский владеет небольшой сетью супермаркетов. Не конкурент крупным мастодонтам вроде того же «Магнита», но успешно выживает на их фоне, делая акцент на качестве и тщательном отборе продукции.

Поэтому — никаких лишних аксессуаров, из дани собственной женственности я оставляю только сережки-гвоздики в ушах.

Верчусь перед зеркалом, крайне довольная собой.

Люблю классический стиль, как ни крути. Он делает меня строже, подтянутей, острей. Так я из типажа «мышь серая» простым переодеванием превращаюсь в «грозу офисных лоботрясов».

Замираю перед зеркалом я всего лишь на секунду. Повернувшись боком. Живот пока плоский, как бок у камбалы, но я нарочно расслабляю и даже выпячиваю его.