Частичка тебя. На память
Шрифт:
Увы, только поэтому.
Помнится, первый раз, когда он это предложил, я очень надеялась, что это что-то значит. Что что-то между нами произойдет, мы сдвинемся с мертвой точки глубокой френдзоны, но… Ужин так и остался ужином. Спали раздельно. И потом тоже…
— Как тебя туда занесло вообще? Как же языки, карьера? Разве к тебе не подкатывали с предложением из дипломатического корпуса?
Ведь серьезно, подкатывали!
Я ведь помню.
И Ник всерьез задумывался о возвращении к должности атташе, а там возможно и кого повыше…
— Ну вот так, — он отрезает спокойно, — «Артемис» сменил владельца, тот решил сменить директора. Мне понравилась эта вакансия, владельцу клуба — мои рекомендации. У тебя есть еще вопросы?
— Конечно. Вопросы зарплаты, бонусов и соцпакета…
Зарплату он озвучивает хорошую. Не такую жирную, какая была у меня в Рафарме, но сейчас для меня такая сумма звучит как непристойно роскошное предложение. Я таких цифр давно не слышала. Да еще и от того, кто точно знает, что у меня все плохо с репутацией, и не вышвырнет меня на улицу из-за фигни.
— Ты пришлешь мне оффер? Я бы подумала хотя бы до вечера.
Кто его знает, может, Ангелина отыщет для меня что-то более крутое! Хотя вряд ли.
— Один момент, Эндж, — голос Ника ощутимо холодеет, устанавливая дистанцию между нами, — я хочу, чтобы ты понимала. Предлагая тебе это место, я оказываю тебе услугу. Ты стала жертвой чужого влияния, да и я… Обошелся с тобой неважно.
Вот тебе, Анжелочка, приложись об жесткий асфальт реальности.
Думала, он решил выручить тебя по старой дружбе? Дать тебе как классному спецу шанс?
Нет, это совесть больная у Николая Андреевича шевелится. Все-таки не привык он «поматросить и бросить».
— Договаривай, Ник, — я произношу это на выдохе, заталкивая поглубже в душу поднявшееся цунами оскорбленного самолюбия.
Оскорбленное самолюбие мне витамины не купит.
— Моя невеста работает в этом же клубе, — самым бесцветным голосом из всех возможных, — и если ты снова будешь вести себя непрофессионально и позволишь себе вмешаться в мою личную жизнь… Я тебе больше руки не подам, Эндж. И никому не посоветую.
Вдох-выдох…
Вдох-выдох…
Метко, Ник, метко. Страйк. Копье в мишень, мишень в кровищу. Мишень — это я, да, вы угадали!
Как будто мне было мало, быть его ошибкой.
Скажи по-другому, Ник. Спроси!
Готова ли я видеть, как ты гуляешь со своей принцессой за ручку и лобызаешь её в щечку, думать, как ты затаскиваешь её в постель, стягиваешь с неё платье…
Шепчешь ли ты её имя по ночам? Не сбиваешься ли на то, другое, как в одну единственную ночь со мной?
Нет, конечно, я к этому не готова. Но какой у меня выбор?
«Дорогая, просто затолкай себе свою любовь в… самый темный угол под кровать. И на работу не приноси».
Хорошая идея. Так и сделаю. Я себя, в конце концов, не на помойке нашла.
— Не смешите, Николай Андреевич, — усмехаюсь ядовито, впиваясь взглядом в такую твердую голубую синь, — Мне действительно кровь из носу нужна хорошая работа. Если условия соответствуют описанным — я готова выйти хоть завтра. А что касаемо вашей невесты… Я не могу позволить себе еще одно пятно на репутации. Так что работать буду так, как никогда раньше. Хоть гарем себе заведите, главное, чтобы ущерба для трудовой дисциплины не было.
Субординация — волшебная вещь. Обожаю того, кто её придумал. Ледяной доспех делового этикета замечательно скрывает исполосованную в лохмотья душу. Бей меня еще, дорогой, я все вынесу.
Я это умею. Я в этом виде спорта неоспоримый чемпион.
— Только рабочие отношения, — проговариваю я вслух, хотя, честно говоря, с чего я взяла, что ему интересно что-то еще? Если бы не больная совесть — черта с два бы он мне перезвонил.
Ник молчит с минуту.
Как мы до этого докатились?
От таких частых вечеров в компании друг друга, от совместных выходных и обедов, до… вот этой холодной войны. Хотя…
Пусть будет холодная война.
Любая оттепель размажет меня в кисель.
За доспехом стервы да сгинет эта бессмысленная любовь. Сгниет и усохнет.
Кем я могла бы быть ему сейчас? Другом семьи? Подружкой невесты? Крестной матерью его детей?
Это еще хуже, чем просто быть влюбленной дурой из френдзоны.
— Что ж, я рад, что мы с тобой поняли друг друга, Эндж, — голос Ника, кажется, смягчается. А меня это бесит. Мне не нужно его тепло и одобрение. Не после этих весьма четко озвученных угроз. — Жду тебя завтра к десяти, — озвучивает он напоследок, — оффер пришлю на электронку, если не приедешь — буду рассматривать другие варианты.
Незаменимых нет.
— Я приеду, — безразлично откликаюсь я.
Кажется, во мне что-то в который раз умерло.
Я поднимаюсь со скамейки.
Хочется прогуляться, продышаться, отвлечься.
По уму — мне стоило отказаться.
Имей я гордость и хоть какой-нибудь запасной вариант…
Вот только какой у меня запасной вариант?
Вяземский?
Это уже за рамками всего возможного.
Да и Ангелина что-то по второй линии не звонит…
Ладно, Ник, ладно.
Хочешь рабочих отношений — будут тебе рабочие отношения.
Да и зачем мне тебя ревновать к этой твоей девушке?.
Вику ты любил. Я это видела. Это сводило меня с ума.
А девушку свою не любишь. Я ей не завидую. Ну спишь ты с ней. Чувств все равно не испытываешь.
Меня бы её место не устроило.
Я согласна быть твоей ошибкой.
А ты для меня будешь закрытым гештальтом.
Я с тобой переспала один раз — и до свидания.
Мое счастье не в тебе, мое счастье сейчас во мне, и больше всего на свете я мечтаю с ним познакомиться.