Частная коллекция. Как создавался фотопроект
Шрифт:
Но чтобы думать в юности о фотографии как о деле жизни? Да вы что! Врачом стать – с удовольствием! Поваром? Пожалуйста! Озеленителем? Лучше не придумаешь! На худой конец, журналистом. Вот набор профессий, о которых я серьезно тогда мечтала. И именно в такой последовательности.
В результате стала литературным переводчиком, риелтором, редактором и фотографом. Не одновременно, конечно, а в разные периоды жизни. И надо сказать, фотография – период самый пока интересный, долгий и яркий. Если не считать писательства.
А началось, как и положено в фотографии, с негатива.
Пожар
У нас сгорел дом. Вот так взял и сгорел. Дом, куда мы переехали, сдав московскую квартиру в 90-е, чтобы прожить, прокормиться и уехать от суеты, танков и горящего Белого дома. Перевезли все
Рядом со входом извела крапиву, которая привыкла веками хлестать всех, кто попадался на пути. Ветлу вывела, очень мусорное дерево, прихорошила дорожку, ведущую к родительскому дому, обсадила розами и огурцами. Так и росли кусты парами – огурец растет рядом с розой, опирается на нее, цепляется за иголки, та цветет, и все это шикарное сооружение дает прелестные цветы и пупырчатые корнишоны. Собаки обходили розы стороной, знали, что могут уколоться, да и огурцы не выкусывали, боялись язык поранить.
Вот так пару лет прожили мы в доме, обжили его, уютно было и спокойно – родители на этом же участке, десять шагов пройти, дети во дворе с собаками гуляют под взаимным присмотром, овощи-цветы растут, птички поют, электричка за забором бежит.
Так и жили в мире и согласии.
Однажды ушла я к маме чай попить, вдруг вижу – дымок слабый потянул из крыши. Нет, думаю, это сосед баню затопил – она у него как раз за забором стоит. Видимо, попариться решил в воскресенье. Разговариваем спокойно, чай пьем, а я одним глазом все-таки на дым смотрю. А он тянет и тянет, все сильней и сильней. Раньше прозрачной, чуть белесой струйкой еле заметно поднимался, а теперь окреп, посерел и обнаглел как-то.
– Димка! – крикнула я мужу, который только вышел из дома погулять. – Дым! Сильный дым из крыши! – Крикнула и побежала на всякий случай проверять детей.
Детям тогда уже порядочно было – старшему 12, младшему 8. Один у компьютера в стрелялки играет, другой на кухне сооружает себе бутерброд. Все на месте, побежала смотреть, откуда дым. За забором оказалось все спокойно, баня спала. А вот наш дом… Из-под крыши рваными желтыми облаками вываливался дым. Там, где совсем недавно на чердаке проложили проводку. То ли гвоздем пробили, то ли еще что, не знаю. В общем, законтачило, искра пробежала, и пошло-поехало.
Муж забрался уже на чердак. Из-за дыма ничего видно не было. Гарь, сажа, дышать нечем. Огонь стал облизывать потолок. Напористый такой, голодный.
– Срочно шланг! – крикнул Димка.
Я побежала вниз, позвала детей, чтоб помогли. Они с удивлением начали разглядывать дымок, который бесшумно и очень живенько полез из-под чердачной двери. Их глазки забегали и засветились нешуточным любопытством. А как же – дым в доме, да еще в таком количестве, – первый раз в жизни, интересно же! Может, еще и огонь появится… Любопытно! Я поняла, что детей надо отправить в дом к маме, чтобы самой можно было помочь мужу. Отослала их. Сбегала за шлангом. Позвала сестру и маму. Размотали шланг, еле дотянули до дома, притащили кое-как сбитую давным-давно и уже полусгнившую лестницу, приставили к дому, к той части, откуда шел дым.
Дым крепчал и менял цвет в зависимости от того, что ел. Еще несколько минут назад был совсем белым, полупрозрачным, вполне безобидным, как от мангала с шашлыком, и вот уже какой-то химически-желтый, могучий, трещащий и с посвистом вырывающийся на волю, в кислород. И быстро все, очень быстро. Пока бегали со шлангом, я решила посмотреть, что творится в доме. Из входной двери уже шел дымок, и войти внутрь было довольно страшно – инстинкт самосохранения работал четко. Плюнула я на инстинкт и вбежала, закрыв нос кофтой. Услышала из кабинета Лешкин кашель. Он пыхтел, пытаясь вытащить огромный компьютер с монитором. Тогда еще компьютеры были крупные и неподъемные. Одному, конечно, было не под силу.
– Я ж вас отправила к Ляле! Как так можно! Где Митька? – крикнула я.
– Он наверху где-то, мам. Но без компьютера я не уйду, – поставил мне ультиматум.
– Сначала найдем брата, потом помогу.
Мы, завязав носы, пошли сквозь дым, ставший уже довольно плотным, на второй этаж.
– Митя! – позвала я.
– Мам, я тут, – сразу ответил младший из-под кровати.
– Ты что, решил тут переждать пожар? Очень умно. Идем-ка скорей, вылезай!
– Ты думаешь, сюда огонь доберется? Папа же тушит… – пытался все мне объяснить сын.
– Вылезай! Можно ж задохнуться!
Я выдернула его за руку из-под кровати, и мы сбежали вниз. Дышать становилось по-настоящему тяжело. Ни одного слова нельзя было сказать, не закашлявшись. Мы помогли Леше вытащить компьютер, и я снова сдала детей маме.
– Не выпускай их ни в коем случае, ладно? Привяжи, что ли, куда-нибудь или посади под замок!
И снова помчалась к дому. Пламя, красное, как нарисованное, с языками, уже вырывалось из-под крыши, шипя и подрагивая. Димка залез на полудохлую лестницу и, стоя на уровне второго этажа, поливал тонкой, еле писающей струйкой огонь. Струйка, не долетая до огня, превращалась в пар. Ясно было, что своими силами огонь потушить не удастся. Побежала звонить пожарным. Долго рассказывала, что и где. Пообещали, вызов приняли. Бросилась в дом, чтобы что-то вынести. Голова из последних сил отказывалась понимать и принимать ситуацию. Почему это дом должен сгореть, ведь мы его совсем недавно построили! Зачем спасать добро, мы же потушим огонь! Сейчас вот приедут пожарные и потушат! Какая-то психологическая пелена просто. Но я ее быстро сбросила, как что-то материальное, и начала сборы. Первым делом метнулась на второй этаж и выгребла из шкафа все мужние костюмы – ему ж завтра на работу! А вторым делом уже ничего не успела – стала кашлять и задыхаться, на втором этаже кислорода уже практически не было. Выбежала на воздух отдышаться. Вдруг с соседнего участка, легко перепрыгнув забор, выскочили, как лани, четверо коренастых мужичков и поскакали в дом. Все лето от соседей раздавались строительные звуки – то пилы, то молотков, то просто матерные переговоры о чем-то высоком – молдаване строили дом. Видимо, хозяйственные дядьки не смогли бездеятельно смотреть, как горит добро, пускай даже чужое, и приняли единственно правильное в таком случае решение.
– Хозяйка, чего выносить? – спросили на ходу.
– Что сможете…
Через несколько минут двое вытащили холодильник с продуктами – самое, видимо, дорогое с точки зрения строителей. И бросили его, большого и белого, на зеленую траву посреди лужайки. Холодильник дернулся в агонии, дверца открылась, из пакета полился на землю вчерашний недопитый кефир и, нехотя переваливаясь, выкатилась по блату добытая докторская колбаса. Молдаване снова ускакали в дом, я следом. Двое пыхтели в дыму над огромным дубовым столом, пытаясь его протиснуть в дверной проем, но это им не удавалось, и, бросив красавец стол, схватили нелюбимое кожаное кресло и стулья. Я стояла посреди комнаты, не понимая, за что хвататься самой. Подняла зачем-то с полу сосиски – недоеденный завтрак кого-то из детей, подумав очень вовремя, что опять за собой не убрали. Взяла какой-то цветочный горшок, торшер и вынесла эти важные вещи во двор к холодильнику. Сбегала посмотреть, как справляется муж. Муж не справлялся. Огонь уже бушевал по всей крыше, сжирая несжираемое.