Частный детектив. Выпуск 1
Шрифт:
— Доктор только что пошел принимать ванну, сэр, — сообщила она. — Он не спал всю ночь из–за своих научных штучек, и я обнаружила его спящим здесь в кресле в восемь часов утра. Я не знаю, что скажет миссис Фелл, просто не могу себе представить. Хедли тоже пришел сюда. Он в библиотеке.
Хедли нетерпеливо спросил о новостях:
— Видели ли вы Фелла? — спросил он. — Ходил ли он за теми письмами? И если так, то?..
Рэмпол поинтересовался:
— У вас есть новости?
— Да, и притом важные. Петтис и Барнэби исключаются. У них железное алиби.
По Адельфи—Террас кружил
— Я виделся вчера с карточными партнерами Барнэби. Один из них, между прочим, судья, старик Бэйли. Было бы довольно–таки трудно затащить человека в суд, когда судья может подтвердить его невиновность. В субботу вечером Барнэби играл в покер с восьми часов почти до половины двенадцатого. А сегодня утром Беттс побывал в театре, в котором Петтис, по его словам, смотрел в тот вечер пьесу. И он действительно смотрел. Один из буфетчиков в театре достаточно хорошо его знает.
Кажется, второй акт представления заканчивается в пять минут одиннадцатого. Несколькими минутами позднее, во время антракта, буфетчик может в этом поклясться, он обслуживал Петтиса, подавая ему в баре виски с содовой. Другими словами, он выпивал как раз в тот момент, когда Гримо был застрелен почти в миле от театра.
— Я ожидал этого, — помолчав, сказал Рэмпол. — То, что я услышал, лишний раз подтверждает мои догадки — я был бы рад предложить вам взглянуть на это.
И он достал свое расписание, которое он составил прошлой ночью. Хедли взглянул на него.
— О, да. Я и сам набросал нечто подобное. Это звучит убедительно, особенно пункт о девушке и Мэнгэне, хотя мы не можем слишком точно ручаться за время в данном случае. Однако, я думаю, это нам пригодится. — Он постучал листом по ладони. — Я допускаю, что это сужает круг наших поисков. Надо еще раз сходить к Дрэймену. Я звонил туда сегодня утром. Все там слегка в истерике, так как старика привезли назад в дом, и я не смог многого добиться от Розетты, кроме того, что Дрэймен находится в полусознательном состоянии и под морфием. Мы…
Он остановился, так как услышал знакомые неуклюжие шаги, которые замерли перед дверью при последних словах Хедли. Затем дверь открылась и в комнату вошел доктор Фелл. Взгляд его был тусклый, он казался частью этого хмурого утра и во взгляде его читался суровый приговор.
— Ну что, — затормошил его Хедли. — Вы нашли, что искали в этих бумагах?
Доктор Фелл пошарил по карманам и вытащил свою черную трубку. Прежде чем ответить, он, переваливаясь с ноги на ногу, подошел к камину и выбросил спичку в огонь. В конце концов он усмехнулся, но как–то чересчур криво.
— Да, я нашел, что хотел. Хедли, я дважды в моих гипотезах, высказанных в субботу вечером, неумышленно направил вас по ложному следу. Настолько ложному, с такой чудовищной, ошеломляющей нелепостью, что, если бы я не сохранил свое самоуважение пониманием очевидности этого, я бы заслуживал самого страшного наказания, предназначенного для дураков. Но мои соображения были не единственной грубой ошибкой. Случай и окружение способствовали еще большей ошибке, они объединились, чтобы создать ужасающую, необъяснимую головоломку из того, что в действительности было просто банальностью и безобразным, пустым убийством. О, убийца был проницателен, я не отрицаю этого. Но я узнал все, что хотел узнать.
— Итак, как все–таки насчет тех писем? Что в них было?
— Ничего, — сказал доктор Фелл.
Было что–то жуткое в том, как он медленно и трудно говорил.
— Это значит, — вскричал Хедли, — что метод не работает?
— Нет, метод работает. Я имел в виду, что в этих бумагах ничего не было, — прорычал доктор Фелл. — Мы вряд ли смогли бы найти там хотя бы одну строчку, либо отрывок, либо кусочек рукописного текста — слабый шелест в напоминание о тех страшных секретах, которые я поведал вам в субботу вечером. Вот что я имел в виду. Впрочем, да, гм. Там было несколько кусков плотной, как картон, бумаги, на которых были напечатаны одна или две буквы.
— Так почему же эти буквы…
— Потому что это были не буквы. Именно так. Вот поэтому–то мы и ошиблись. Разве вы до сих пор не понимаете, что это было?.. Так вот, Хедли, давайте–ка покончим с этим и выкинем всю эту мешанину из головы. Вы хотели бы встретиться с Невидимым убийцей, не так ли? С ужасным вурдалаком, с человеком–призраком, который проходит через наши сны? Хорошо, я вас представлю друг другу. Вы на машине? Тогда вперед. Посмотрим, смогу ли я получить признание.
— От кого?
— От одного лица из дома Гримо. Пойдемте.
Рэмпол смутно видел приближающуюся развязку и боялся, какой она может быть. Хедли вынужден был прокрутить вручную полузамерзший двигатель, прежде чем машина завелась. Они несколько раз попадали в уличные пробки, но Хедли не ругался. Спокойнее всех был доктор Фелл.
В доме на Рассел–сквер все шторы были опущены. Он выглядел еще более мертвым, чем вчера, так как смерть вошла вовнутрь и поселилась в нем. Было так тихо, что они снаружи услышали перезвон колокольчика, когда доктор Фелл позвонил. После долгого ожидания Энни открыла дверь. Она была без наколки и передника, выглядела очень бледной и напряженной, но достаточно спокойной.
— Нам бы хотелось увидеть мадам Дюмон, — сказал доктор Фелл.
Хедли нервно озирался по сторонам, стараясь внешне оставаться безразличным ко всему. Энни, отступая, произнесла из темноты коридора:
— Она дома с… она дома, — и направилась к двери гостиной. — Я позову ее, — тут она запнулась
Доктор Фелл покачал головой. Он переступил через порог и удивительно спокойно открыл дверь в гостиную.
Тяжелые коричневые шторы были опущены, и многослойные кружевные занавески приглушали слабые лучи, пробивавшиеся сквозь них. Комната выглядела теперь еще просторнее, так как вся мебель затерялась в полумраке, впрочем, за исключением одного предмета из мерцающего черного металла, обшитого белым сатином. Это был открытый гроб. У покойника, вспоминал потом Рэмпол, ему виден был только кончик носа. То ли свечи так подействовали, то ли запах цветов и ладана, но вдруг все происходящее сверхъестественным образом из каменного Лондона перенеслось в окрестности Венгерских гор, где золотой крест, неясно мерцая, охраняет от дьявола, а чесночный венок отгоняет завывающего вампира.