Частный детектив. Выпуск 1
Шрифт:
— О боже! Вы с ума сошли! — проговорил он. — Брат? Теперь мне ясно… Нет, я не его брат. Неужели вы думаете, что если бы я был его братом, я бы ухаживал за его… — Он бросил взгляд на Розетту. — Конечно, я могу доказать вам это. У меня где–то должно быть свидетельство о рождении. Я могу представить людей, знавших меня всю жизнь.
Хедли подошел к дивану и взял в руки моток веревки.
— Что это за веревка? Это часть вашей игры в Великого Сыщика?
— Это? Нет. А что это? Я никогда этого не видел!
Рэмпол взглянул на Розетту Гримо и увидел, что она плачет. Она стояла неподвижно, опустив
— А можете ли вы доказать, — продолжал Хедли, — что вас не было в этой квартире вчера вечером?
Барнэби глубоко, с облегчением вздохнул.
— Да, к счастью, я могу это доказать. Вчера вечером я был в своем клубе с восьми до половины двенадцатого. Десятки людей могут это подтвердить. Если конкретно — спросите троих моих партнеров по покеру. Вы хотели алиби? Вот вам самое надежное алиби из всех! Здесь меня не было, я не оставлял кровавых пятен, уж не знаю, где вы их нашли. Я не убивал ни Флея, ни Гримо, ни кого–нибудь еще. Что вы теперь скажете?
Хедли резко обернулся к Розетте.
— Вы продолжаете настаивать, что видели здесь свет в половине одиннадцатого?
— Да… Но, Джером, я не имела в виду…
— Вы утверждаете, — продолжал Хедли, — что видели свет, хотя, когда мой человек пришел сюда сегодня утром, электрический счетчик был отключен?
— Я… Да, все равно это было. Но я хотела бы сказать…
— Предположим, мистер Барнэби говорит правду. Вы сказали, что он пригласил вас сюда. Может ли быть так, что он пригласил вас как раз в то время, которое собирался провести в клубе?
Барнэби положил руку на плечо Хедли.
— Подождите! Давайте проясним ситуацию, инспектор. Именно так я и сделал. Это было некрасиво с моей стороны, но я сделал это. Объяснить, почему?
— Один момент! — перебил доктор Фелл. Он достал носовой платок и шумно высморкался, после чего заговорил:
— Хедли, позвольте мне кое–что сказать! Мистер Барнэби сделал это единственно для того, чтобы пощекотать нервы и себе, и мисс Гримо. Не так ли? Что касается света, который не включался, то это очень просто. Это же шиллинговый счетчик, если вы обратили внимание. Кто–то был здесь. Он оставил свет включенным, возможно, на всю ночь. Счетчик отмерил электроэнергии на шиллинг, а потом отключился. Мы не знаем, в каком положении были выключатели, потому что здесь уже побывал Самерс. Так что у нас есть доказательства, что вчера вечером здесь кто–то был. Вопрос в том, кто это был? Вы говорите, — он посмотрел на девушку и Барнэби, — что никто, кроме вас, не знал об этой квартире. Но получается, что кто–то все–таки знал о ней.
— Я могу лишь заверить вас, — сказал Барнэби, — что никогда и никому не раскрывал этой тайны. Может, кто–нибудь заметил, что я хожу сюда, или…
— Или я проболталась кому–нибудь? — вспыхнула девушка. — Но я не делала этого. Не знаю, почему.
— Но у вас был ключ от этой квартиры? — спросил доктор Фелл.
— Был, но я потеряла его.
— Когда?
— Откуда я знаю? Я не заметила. Я хранила его в сумочке и обнаружила пропажу только сегодня утром, когда мы собрались сюда. Но я хочу выяснить кое–что, — она обернулась к Барнэби. — Скажите, что вы знаете о моем отце? Не стесняйтесь! Эти джентльмены — из полиции, и они сумеют разобраться. Не увиливайте! Отвечайте! Что это за братья?
— Хороший совет, мистер Барнэби, — сказал Хедли. — Вы написали картину, о которой я как раз собирался вас расспросить. Что вы знаете о докторе Гримо?
Барнэби пожал плечами и ответил с заметной иронией.
— Розетта, если бы я знал, если бы я только мог предположить, что мои детективные усилия будут истолкованы как… Хорошо! Я кратко расскажу вам то, что должен был рассказать уже давно, если бы знал, что это так волнует вас. Ваш отец был когда–то каторжником на рудниках в Венгрии и бежал оттуда. Ничего страшного, правда?
— Каторжник?! За что?!
— За попытку поднять мятеж, как мне сказали… Но по–моему, за кражу. Видите, я вполне откровенен с вами.
— А откуда вы это узнали? — спросил Хедли. — От Дрэймена?
— Так Дрэймен тоже знал об этом? — удивился Барнэби. — Впрочем, я догадывался об этом. А что, джентльмены, знаете вы?
Не дождавшись ответа, он продолжал.
— Вы спросили о картине. Картина была скорее следствием, чем причиной. Она была написана под впечатлением от этой проклятой лекции с “волшебным фонарем”.
— С чем–чем?
— С “волшебным фонарем”. Это довольно романтическая история. Она случилась полтора года назад, когда я зашел переждать дождь в маленький зальчик в Северном Лондоне, где какой–то человек читал лекцию о Венгрии и демонстрировал картинки с помощью “волшебного фонаря”. Они захватили мое воображение, особенно одна, напоминающая то, что я потом написал. Ее сопровождал рассказ о трех могилах и вампирах, который произвел на меня глубокое впечатление. Я пришел домой ошеломленный и сразу же принялся за работу. Всем знакомым я отвечал, что это — плод моей фантазии, но мне мало кто поверил. А потом картину увидел Гримо.
— Мистер Петтис сказал нам, — заметил Хедли, — что Гримо “аж подпрыгнул”, увидев ее.
— Подпрыгнул? Пожалуй, так оно и было! Профессор так жадно разглядывал картину, что я принял это за признание моего таланта и, решив прокомментировать ее, сказал: “Вы видите, земля на одной из могил как будто шевелится? Он хочет выбраться наружу!” Я все еще бредил вампирами, понимаете? Но он этого не знал. На мгновение мне показалось, что он сейчас бросится на меня.
Потом, рассказывал Барнэби, Гримо долго рассматривал картину и расспрашивал автора, даже менее наблюдательный человек заподозрил бы, что здесь что–то не так. И Барнэби начал потихоньку собирать факты: несколько пометок на книгах из библиотеки Гримо, герб над камином, случайно оброненное слово… А за три месяца до убийства Гримо неожиданно сам во всем признался ему, взяв с него обет молчания. История его была точно такой, как рассказывал Дрэймен: чума, двое умерших братьев, побег…
— И это все! — воскликнула Розетта. — Это все, что стоило мне таких волнений?
— Да, моя дорогая, — ответил Барнэби. — Я говорил, что в этом нет ничего ужасного. И я не хотел, чтобы полиция знала об этом, но вы настояли…
— Будьте внимательны, Хедли, — тихо сказал Фелл, взяв его за локоть, а затем уже громко обратился к остальным:
— Хорошо, мы верим этому, мистер Барнэби. Предположим, что все это правда. Скажите, вы были в “Уорвикской таверне” в тот вечер, когда появился Флей?