Частный визит в Париж
Шрифт:
– Да нет, – усмехнулся Максим. – Это просто тушеное мясо. Меня мама научила нескольким простым рецептам для хронических холостяков…
– Надо будет у вас переписать, – промямлил Реми, жуя. – Я не то чтобы хронический, но пока еще холостяк. А готовить вот не умею, меня мама не научила, она думала, что я всю свою жизнь женатым проживу и буду перманентно иметь горячие обеды и глаженые рубашки…
Максим поднял рюмку с водкой. Реми потянулся к морозильнику, нашел лед и, выковыряв два кубика, кинул их себе в стакан с водкой. Максим посмотрел на него осуждающе. Вадим, заметив его
– Добро переводить только, с вами русскую водку пить! – возмутился Максим. – Теперь я понимаю, почему у вас в магазинах продается какая-то недоделка в тридцать семь градусов. Вам больше и не нужно.
– С меня на всю жизнь хватит нашего с тобой каннского распития, – сказал Вадим.
– У меня тоже кое-какой опыт имеется по части русской водки, – произнес Реми. – И я за рулем.
– Слабак, – снисходительно сообщил Максим. – Слабаки. Но, как вы есть французы, я вас прощаю, так и быть. Чин-чин, ваше здоровье. Так что там у вас, Реми, что нового?
– Встретился я с таинственной женщиной, которая навещала вашего дядю. Это такое молочно-белое создание с веснушками и рыжеватыми кудряшками, с акварельными зеленоватыми глазами и умилительной простотой провинциалки. Зовут ее Пенни Синклер, ей тридцать четыре года, она англичанка по происхождению и говорит с очаровательным акцентом.
– И что у нее общего с Арно?
– Массаж.
– То есть?
– Она его массажистка.
– Потрясающе, – сказал Максим. – И только?
– Нет, не только. Между ними… Она не знала об исчезновении Арно и очень плакала, когда я ей об этом сказал, и что-то говорила по-английски, только я из всего понял одно слово – «лав» [12]
12
Любовь (англ. ).
– Это она приходила тогда вечером?
– Нет.
– Вот те на!
– Во всяком случае, она утверждает, что была у себя дома и смотрела телевизор. Назвала мне передачи, которые шли в это время.
– Это можно было узнать и из программки.
– Разумеется. Алиби, что называется, у нее нет. Впрочем, его нет и у Мадлен. Она тоже утверждает, что была дома.
– Можно попытаться встретиться с мужем Мадлен, чтобы проверить, – предложил Вадим.
– Спасибо за совет. Я уже попытался: он в двухнедельной деловой поездке по Азии.
– Что касается меня, то я не представляю, зачем могла приходить Мадлен в квартиру Арно, – сказал Вадим. – Массажистка же, Пенни или как ее там, могла, напротив, прийти за какой-нибудь вещью, оставленной в квартире.
– В том-то и дело, что здесь вы не найдете никаких дамских предметов! Мы с Максимом облазили все углы. К тому же, если ей верить, она не знала о пропаже Арно – какой ей был смысл бежать в квартиру забирать свои вещи?
– Что-то мне не верится, – сказал Вадим, – в то, что она не знала. Информация была во всех газетах.
– Но не все газеты читают. И даже новости по телевизору не все смотрят. Не забывайте, она иностранка, французский
– Тоже верно, – согласился Вадим. – Ай да Арно, – добавил он. – Значит, у них «лав стори»?
– Ничего удивительного, – неожиданно серьезно ответил Реми. – Это первая женщина, которую он увидел после выхода из запоя. К тому же молодая, миловидная. К тому же не просто, не вообще женщина, а та, которая прикоснулась к его телу, хотя бы и в процессе массажа, после долгого, как мне представляется, перерыва…
– Как вам удалось ее разыскать? – спросил Максим.
– Не так уж сложно. Помните, мадам Вансан предположила, что женщина эта приходит пешком?
– Да.
– Я взял это предположение за основу. Она могла быть либо соседкой, либо работать где-то поблизости. В его ежедневнике были пометки о встречах с врачом и о сеансах массажа… Я начал с врача. Тот мне подсказал, кто и где делал ему массаж – это он направил Арно на массаж, чтобы привести его в форму перед съемками. Ну а уж после этого найти Пенни не составляло труда.
– Действительно. Значит, эта Пенни утверждает, что она сюда не приходила?
– Да.
– И Мадлен тоже?
– Да.
– Здорово. Мы опять в тупике?
Реми только пожал плечами в ответ.
– А что все-таки Мадлен вам рассказала?
– Мадлен на все отвечает «нет». Ничего не знает, ничего не видела, не слышала. Она что-то скрывает, я уверен. Но что? У нее есть дом на юге, но вряд ли Ксавье мог похитить Арно и смотаться в Ла Сьота, чтобы спрятать его там, а на следующий день вернуться в Париж: Мадлен встречалась с ним в воскресенье. Пенни тоже ничего не знает. Арно ее просил не звонить и не приходить, пока племянник будет жить у него: он стесняется их связи, потому что она намного моложе его. Вот она и не звонила и не приходила. Я записал голоса обеих на магнитофон – может быть, вы узнаете, Максим, один из них в роли Сони?
Реми поставил кассету.
– Нет, – прослушав, покачал головой Максим. – Ничего общего. Впрочем, та, которая звонила мне, хорошо подделала ее голос. Так что узнать ее будет очень трудно.
Реми грустно убрал магнитофон.
– Кстати, – сказал Вадим, – надо сказать о звонках, Максим!
– Какие звонки? – поинтересовался Реми.
– Мне за это время раза три-четыре звонили и вешали трубку.
– Проверяли, дома ли вы?
– Может быть, это какой-нибудь отдаленный знакомый, который рассчитывал застать Арно и вешал трубку на незнакомый голос?
– Маловероятно. Скорее всего кто-то проверяет, дома ли вы… Ваша визитерша, например. Ей зачем-то нужно сюда попасть. Хотел бы я знать, зачем.
– Да… – безнадежно протянул Вадим. – Что же вы теперь делать будете? Что мы теперь делать будем? Уже неделя, как Арно исчез.
– Замок менять будем, вот что!
В стенном шкафу нашелся ящик с инструментами. На шум выглянула мадам Вансан. Ее собачка зашлась от лая, прячась за отечными ногами своей хозяйки.
– Как вы кстати, мадам! – заворковал Реми. – Я постеснялся вас беспокоить в такое позднее время, но у меня есть вопросы, мне совершенно необходима ваша помощь…