Часы остановятся в полночь
Шрифт:
– Совершенно верно.
Неожиданно дверь захлопнулась, Эрнст вытаращил глаза, но в следующий миг она снова отворилась, и Гольдмахер вышел на площадку. Тучный мужчина лет пятидесяти пяти, маленького роста, в махровом халате до пят с интересом уставился на Эрнста, изучая его.
– А в чем дело? – осведомился он.
– В том, что снимки потрясающие, – польстил ему Эрнст. – Вы сестер хорошо знаете?
– О клиентах знать много необязательно.
– А для чего они фотографировались?
– Сразу видно: вы не женщина. Для чего снимались?
– Ксения Макаровна?
– Да, да. Вы знакомы с ней?
– Не так чтобы очень…
– Крепкая женщина, волевая.
– Что вы имеете в виду под словом «волевая»?
– Напористая, знающая, чего хочет. Так вот Ксения Макаровна долго искала фотографа, ей нужны были не просто портреты. Она попросила меня снять девочек в образах неземных существ…
– Вас не удивила ее просьба?
– Помилуйте, чему я должен удивляться? Иной раз клиенты как закажут свои изображения, так мои редкие волосы – и те дыбом встают. Я снимал одну молодую пару… лежащую в гробу.
– Неужели?
– И притом клиенты выдвинули требование, чтоб этот гробовой маразм выглядел эротично, каково?
– Я вам сочувствую.
– А Ксения Макаровна настаивала на одном: на божественной красоте. И просила не жалеть племянниц, но добиться результата.
– Странный заказ. Ну, когда клиентка хочет стать на фото красивей, это понятно, для себя она и денег не жалеет. Но вот тетку, заказывающую фотосессию с переодеваниями для трех племянниц – а стоит это удовольствие немало, – не понимаю. Может, хоть словом Ксения Макаровна обмолвилась, зачем ей нужны были эти снимки?
– Мой интерес заканчивается за объективом фотоаппарата. Но я думаю, она поступала так из любви к племянницам. Если бы вы только слышали ее оценку, когда она получила фотографии, это был полный восторг! Кстати, сейчас упрощена процедура получения заказа. То есть клиенту я отдаю диск, а потом он отпечатывает понравившиеся снимки сам. Ксения Макаровна всегда требовала от меня именно фотографии в одном экземпляре.
– Сколько лет продолжалось ваше сотрудничество?
– Года четыре. Да-да, я провел четыре фотосессии. Первый раз Ксения Макаровна привела ЛоЛиЛа… э… наверно, вы не знаете, девочек называли одним именем…
– Знаю, знаю, – заверил Эрнст.
– В то время они были совсем юными ангелочками, кроме Лоры, поразившей меня чувственной чистотой.
– Извините, а какие-нибудь особенности вы заметили в отношениях сестер и тетки?
Фотограф соединил брови, откручивая ленту времени назад, вдруг закивал:
– Пожалуй, последний раз… это было зимой… мне показалось, между теткой и сестрами возникла антипатия. Должен сказать, девочки воспитанные, виду не показывали, но меня, прекрасного физиономиста, не проведешь. Ксения Макаровна присутствовала на съемках, и я несколько раз ловил взгляды девочек, направленные на нее, которые не назовешь ласковыми.
– Все-таки между ними неприязнь была, – задумчиво произнес Эрнст, перебирая в уме варианты, для чего тетка готовила снимки.
– Не спешите с выводами. Возможно, перед съемками тетка и племянницы поссорились, а девочки молоды, не научились скрывать от посторонних свои эмоции. Во всяком случае, Ксения Макаровна заботилась о них и во время обострения отношений. У нас в студии не всегда тепло, в перерывах между съемками она набрасывала на девочек кофточки, чтоб не простудились.
– А в журналы тетка не отдавала ваши фото? В эти… гламурные? Тем самым зарабатывая, а?
– Да нет, нет. Ксения Макаровна в деньгах не нуждалась, кстати, не думайте, будто опубликовать снимки проще простого, тем более в гламурных журналах. Все же скажите, что случилось, почему вы интересуетесь ими?
– Ксению Макаровну и двух старших сестер убили.
– Да что вы!!! Ай-ай-ай… Ужасно. Значит, вы… теперь мне понятен ваш обостренный интерес.
– Ну, что ж, спасибо за беседу.
– Вы расстроены, – констатировал фотограф, огорчившись сам. – Мне бы не хотелось вас отпускать в таком состоянии. А знаете, кто вам поможет? Некий Биулин… Сейчас вспомню… как же его… Марат… Отчества не помню. Он заходил во время съемок к Ксении Макаровне, у них, как я догадываюсь, были теплые отношения. Один раз Биулин провел в студии полчаса, второй, то есть этой зимой, почти весь день наблюдал. Молча наблюдал.
– Спасибо, – оживился Эрнст, ведь это везение, когда выплывает еще одно лицо, бывает и наоборот – опросы становятся попусту потраченным временем.
Глава 16
Ощущение было такое, будто весь дом кишит муравьями-мутантами ростом с человека. Руки Ланы и Максима занемели, оба их не чувствовали, старались не выдать себя дыханием – хотя кто мог услышать? Но именно сейчас не хватало кислорода, в груди образовался спазм, не дававший ни вдохнуть, ни выдохнуть, свело мышцы от неудобного положения, а конца мучениям не предвиделось. Лишь обостренный слух улавливал даже еле различимые шорохи и шуршания, производимые теми, кто разгуливал по этажу. И вдруг оба чуть не сорвались, услышав внизу, прямо под собой:
– Нет их здесь!
Теперь сверху:
– Ты поищи, поищи. Уйти они не могли.
– Ай, твою мать! – кто-то ругнулся внизу, потревожив камни, которые покатились. – Да тут стена глухая от соседнего дома, тупик.
Максим глянул вниз и задохнулся: луч фонарика гулял по стенам и по земле. Если поднимется вверх…
Луч поднялся, но не настолько, чтоб осветить Лану, он прошелся по стене, скользнул на камни, лежавшие грудами по всей небольшой площади заднего двора, и переместился к выходу, освещая дорогу следопыту.