Часы звёзд. Принц-сокол
Шрифт:
Миро ошеломлённо вскинул на неё глаза. Это были самые приятные слова, которые он когда-либо слышал от маленькой принцессы. Он заставил себя откусить кусок побольше и несколько раз пережевал его, прежде чем проглотить.
По крайней мере, мошки исчезли. Если бы не зуд от укусов по всему телу, Миро решил бы, что нашествие насекомых было миражом – не более реальным, чем его недавние фантазии о лимонных пирожных.
Паутина по-прежнему висела над головами детей. Она была на удивление тонкая, почти прозрачная. Трупики мошек,
«Не думай о пауках», – приказал себе Миро. Он протянул Казимире остатки рыбы.
Когда принцесса принялась за еду, Миро обратил внимание на лиловый самоцвет, висевший над её головой. Приглядевшись, он понял, что это был не самоцвет, а… паук. Так вот, значит, какой он – ткач этой огромной паутины! Он оказался гораздо меньше, чем представлял себе Миро.
Блестящее тельце размером с черничину. Длинные тонкие ножки.
Паук опускался прямо на Казимиру.
– П-паук, – пролепетал Миро, поднимая руку.
Казимира застыла. Потом очень медленно посмотрела вверх. Несколько секунд принцесса и паук смотрели друг на друга, а потом первая испустила пронзительный визг.
Прежде чем Миро успел опомниться, Казимира сбросила паука на землю и замахнулась на него обглоданной рыбой как дубинкой.
– Я думаю, всё в порядке, – сказал Миро. – Он, наверное, не опасный.
Но Казимира его не слушала. Она принялась молотить рыбой по земле.
Миро не знал, что ему делать. Конья, похоже, тоже. Снеголика опустила хвост и попятилась прочь от девочки.
Наконец Казимира остановилась.
– Вот тебе, – пробурчала она, кивая на фиолетовое месиво.
Миро не посмел приблизиться.
– Ты его убила, – прошептал он.
Наверное, он должен был испытать облегчение. На вид паук казался ядовитым.
– Ты его убила, – повторил Миро.
Конья попятилась ещё дальше, сползла вниз по склону острова, как тигр, выслеживающий дичь задом наперёд.
– Плохой паук, – сказала Казимира и сбросила фиолетовую лепёшку в воду.
Земля под детьми вдруг слегка накренилась, и Миро помотал головой, пытаясь справиться с головокружением. Пожалуй, ему всё-таки следовало съесть побольше рыбы.
Остров накренился в другую сторону, и Миро вцепился руками в мох. «Землетрясение», – подумал он.
Но другие островки оставались на своих местах.
Земля содрогнулась и накренилась сильнее. Казимира поскользнулась и с визгом скатилась по траве и паутине прямо в воду.
Миро продержался на секунду дольше. Горизонт завалился вбок, болотные птицы с криками взлетели в перевёрнутое небо. Потом мох выскользнул из пальцев Миро, и он упал.
Он с плеском шлёпнулся в болото. Вода и тина хлынули ему в нос. К счастью, в этом месте болото было неглубоким. Миро нащупал ногами дно и встал, взмахнув руками.
Визг Казимиры несмолкаемым воем разносился над болотами.
Конья
Миро убрал с лица мокрые волосы, хотя в этом не было никакого смысла… Остров, на котором они спали, вздымался. Вода ручьями стекала по его склонам, лилась в осоку и камыши. А потом, когда остров поднялся ещё выше, Миро понял, что это был никакой не остров – это была огромная спина.
Глава 24
Мари осела на ковёр рядом с Имоджен. Сёстры снова были одни в гостиной.
– Ты нас спасла, – прошептала Имоджен.
– Это было… было ужасно! – закричала Мари. – Я думала, что этот Само убьёт Котю!
– Но никто никого не убил, – сказала Имоджен, сжимая руку Мари. – Ты была просто великолепна! Как ты до этого додумалась? Стоунхендж, источник великой магии! Вот это круто!
Мари по-прежнему выглядела испуганной, но на её лице проступила слабая улыбка.
– Это ты подала мне идею, – призналась она. – Ты сказала, что кудахтанье великур – это центральное отопление, и Аннешка в это поверила. После этого я поняла, что её можно будет провести.
Мари не уставала поражать Имоджен. Всё-таки её сестра была невероятно сообразительна.
– Имоджен, прости, что я не поверила тебе тогда, после театрального клуба. Ты сказала, что этот человек работает на Аннешку… А я… я просто не хотела, чтобы это было правдой.
Имоджен небрежно пожала плечами, делая вид, будто это пустяки, но на самом деле слова Мари очень много значили для неё.
– Да всё нормально, – пробормотала она. – Я тоже должна была прислушаться к тебе, когда ты говорила про Марка.
– Давай больше никогда не сомневаться друг в друге, ладно? – предложила Мари, глядя на сестру с какой-то незнакомой настойчивостью в глазах. – Отныне и навсегда мы во всём будем заодно.
– Больше никаких сомнений, – согласилась Имоджен.
Она переместилась на ковре, чтобы видеть лицо сестры. Её рука болела в том месте, где её выкрутил Само. В другой руке было зажато что-то прохладное. Имоджен разжала ладонь и увидела бабочку.
Мари поднесла руки ко рту.
– Она ненастоящая, – быстро сказала Имоджен. – Смотри. – Она поднесла бабочку к глазам. Её крылышки были искусно отчеканены из тончайших серебряных лепестков. На месте глазок сверкали крохотные бриллианты. – Я забрала её у Само.
– Но… зачем? – прошептала Мари.
– Я подумала, что это моя сумеречная бабочка и что он её поймал.
В отличие от настоящей Мезимуры, ненастоящая бабочка сидела неподвижно, как часы с севшей батарейкой.
Мари натянула школьный джемпер на колени.
– Ты же понимаешь, что Аннешка захочет её вернуть.
– Конечно, – сказала Имоджен, кладя бабочку в карман. – А ещё она скоро выяснит, что ты всё наврала ей про Стоунхендж.
Мари вытаращила глаза.
– Имоджен… Что она тогда сделает?