Чай с птицами
Шрифт:
— Паук явно увлекся, черт бы его драл, как ты думаешь? То есть новичков-то нетрудно заменить, а вот хороших монстров найти не так просто.
— Предоставь это мне, — отвечаю я. — Я с ним поговорю.
Воцаряется неловкое молчание.
— Наверное, ты теперь захочешь сменить персонаж, — говорит наконец Титания. — Теперь, когда Фильберта нету, нам понадобится боец, а ты ведь тренировался, правда? Кое-какие приемы с мечом у тебя просто отлично получаются.
Это предложение очень трогательно — и лестно. Пока я думаю, обдумываю, что это может означать, моим друзьям явно не по себе. Внезапно я чувствую прилив нежности к ним ко всем: знакомые лица, самодельные костюмы, кольчуги из разрезанных шайбочек, морщинки, неколебимая вера. Но они ведь не обойдутся без Смити, который для них все устраивает. Может, монстром быть и не всегда весело, но, чтобы быть хорошим
— Наверное, нет, — говорю я, качая головой. — Я все-таки предпочитаю заниматься тем, что у меня лучше получается.
Напряжение в компании явно спадает.
— Смити, ты молодец, — говорит Вельдаррон, хлопая меня по спине.
— Да. Молодец наш Смити.
Я оглядываю кружок друзей.
— Ну что, в следующую субботу как обычно?
Все кивают.
— Угу.
— На том же месте, в тот же час?
— Почему бы и нет.
Как я уже сказал, и у монстра в жизни есть свои светлые стороны. Я гляжу на друзей, уходящих в лес по залитой лунным светом тропе, и чувствую полнейшее, почти волшебное умиротворение. Враг побежден — по крайней мере, на этот раз. Кто знает, что принесет следующая неделя? Хоть я и избавляюсь от отходов тщательнейшим образом, вряд ли исчезновение девяти студентов надолго останется незамеченным. Возможно, что к следующей субботе — или через одну — нам придется сменить охотничьи угодья. Конечно, такая неопределенность придает игре дополнительную остроту. Но я знаю: что бы нас ни ждало в пока туманном будущем, мы встанем против него плечом к плечу — Вельдаррон, Паук, Титания и я. Обычным людям, живущим блеклой, обыденной, нереальной жизнью, никогда этого не понять, вдруг осознаю я, и меня охватывает жалость; я достаю лопату, начинаю копать и вдруг, к своему удивлению, обнаруживаю, что тихо насвистываю.
СЕКСИПУПСИК
Ее полное имя — Долорес Сексипупсик. Уменьшительное — Долли, или Лолли, или Ло. Очень удобно, когда у потенциального потребителя есть имя; тогда чувствуешь, что творишь продукт для реального человека, а не для безличного усредненного пользователя, лишенного мечты и индивидуальности. Потому что главное в Сексипупсике (так называется наш бренд одежды) — индивидуальность. Вот почему наши коллекции пользуются таким спросом (я моделирую одежду для Долли, младшей из девочек-Сексипупсиков): это помогает потребителям отождествлять себя с Долли, любить ее, может быть, даже немножко завидовать ей. Конечно, я лишь один из модельеров, один из многих, кто занимается линией «Летние сплетни», но все равно у меня такое чувство, что я ее близко знаю и люблю.
Ее внешность туманна. Может быть, она блондинка. А может быть, брюнетка или рыженькая. Мы стараемся не создавать слишком определенной визуальной картины; как мы всегда говорим, каждая может стать Сексипупсиком независимо от фигуры, размера, цвета волос. Вместо этого мы концентрируемся на двух линиях: «Стиль» и «Личность» — именно они сделали «Сексипупсик» ведущим брендом десятилетия в молодежной одежде.
Долли — независимая, темпераментная, современная девица. Она знает, чего хочет, и не стесняется об этом заявить; и новая летняя мода отражает это во всей полноте. Топики, открывающие живот, сексуальные слоганы, дерзкие контрасты (кожа и кружево, резина и шифон) носятся с микроюбкой или зазывно облегающими брюками — сексуальной вариацией городского ретро.
Она не боится своих чувств; она то сирена, то шаловливая девчонка, и одежда выражает ее сокровенное «я». Глубокие вырезы получают оригинальное переосмысление, будучи исполненными в бордовой коже или золотой кольчужной сетке; а новинка сезона — серебристые сапоги с заклепками и молниями — остроумно намекает на былые славные дни научно-фантастических сериалов. Но у Долли есть и чувство юмора. Она любит оригинальные сочетания (белое мини-платье без бретелек с меховой отделкой в комплекте с зелеными сапожками, украшенными аппликацией — парой красных губ), иронические постфеминистские слоганы (я горжусь тем, что футболку моего собственного дизайна с надписью «Трахни меня, урод!» расхватали за день), а для особых случаев предпочитает откровенный гламур без комплексов, с затянутой в рюмочку талией, вышитыми джинсами с разрезом в промежности, облегающими неопреновыми платьицами — телесно-розовыми, черными, оранжевыми.
Конечно, мы получаем свою долю критики. Но мятеж всегда был неотъемлем от мира моды; сегодняшний авангард завтра будет всего лишь винтажной классикой. Популярность линий товаров для Долли говорит сама за себя: прошлогоднее розовое резиновое мини-платье (признаюсь, тоже моя работа) уже покупают коллекционеры, а остроумная коллекция аксессуаров: сумочки, сапожки, шарфы, трусики, все с логотипом «Сексипупсика» — розовыми губками, сосущими красный леденец, — вызвала бурю восторженных откликов в журналах «Рог», «Ура» и «Чмоки!».
Но особенно меня задевает, даже ранит, то, что некоторые находят наши модели неэтичными. Как написали в сентябрьском «Гардиан»: «Уродливо карикатурная Долли, символ бренда „Сексипупсик“, особенно омерзительна. Пластмассовая циничная маленькая мадам в дизайнерских одеждах и уродующей ноги обуви, она представляет все наиболее чудовищные черты современной молодежи: потерю невинности, потерю красоты и, самое главное, потерю человеческого достоинства».
Мне больно это читать. Честно. Потому что я люблю Долли. Я люблю всех девочек-Сексипупсиков, и для меня нет в жизни большего счастья, чем изобретать для них новые и прекрасные вещи, давая возможность самовыражения. Взрослый мир всегда будет презирать вкусы юного поколения, это ненависть к сопернику в сексуальном и эмоциональном плане; и эта лихорадочная ненависть и отвержение, направленные на мою бедняжку Долли и ее сестер, показывают, до какой степени взрослые воспринимают юность как угрозу. Конечно, они думают, что она слишком молода. Это голос взрослого, который при виде прекрасного юного существа в броской одежде визжит от испуга: «Не смей выходить в таком виде!» Это голос зависти, возрождающейся из поколения в поколение.
Однако мы в «Сексипупсике» прислушиваемся к потребительнице, а не к ее родителям. Мы понимаем ее отчаяние, жажду бунта. Поэтому коллекция «Летние сплетни» — мое детище, которым я очень горжусь, — произведет революцию на рынке молодежной одежды. Трусики танга с логотипом — малиновые или ядовито-зеленые, футболки с нашим новым слоганом «Сексипупсик: хочу, но стесняюсь», модные сапожки в тон и остроумные комбинезончики с классическим узором «Сексипупсика» легли в основу коллекции, которая, я надеюсь, наконец выведет меня в высшую лигу. Потому что, как я ни люблю Долли, она всего лишь начало. У ее сестричек (Лолли и Ло) из родственных линеек гораздо больше разнообразия в размерах и моделях, и если меня переведут на Лолли — или даже на Ло, — тогда я по-настоящему развернусь. Конечно, и с Долли интересно, и она требует работы с полной отдачей; но я все же думаю, что мой талант пропадает на разработке одежды для грудничков. Дайте мне шанс попробовать себя с девяти-десятилетними или даже с группой одиннадцать-плюс, и я покажу, на что я на самом деле способен.
Идея этого неприятного рассказика пришла ко мне, когда мы с дочерью ходили за покупками. В одном магазине одежды мы наткнулись на девочку в топике с напечатанным на нем слоганом: «Сексипупсик: хочу, но стесняюсь». Девочке было от силы лет пять.
РУСАЛОЧКА
Эта история пришла ко мне в спортзале. Не самое любимое мною место.
Каждый вторник спортзал «Дело в теле» распахивает свои двери для уродов. Надо полагать, руководство не хочет оскорблять взоры постоянных посетителей: люди приходят в зал тренироваться и смотреть на красивые тела, а не на калек, даунят и прочих уродов, ползающих вокруг бассейна. Поэтому нам выделили день — вторник, как я уже сказал, — и особые часы (с одиннадцати до двух) для красоты и здоровья, когда мы можем дергаться и капать слюной сколько душе угодно, не расстраивая нормальных людей понапрасну.
Не думайте, что я на них в обиде. Черт возьми, да мне и самому не захотелось бы на себя смотреть. Огромный торс сундуком, под ним болтаются маленькие ножки, шрамы такие, что вам про них лучше не знать; а спасибо за это надо сказать большому трейлеру на подступах к Манчестеру, водителю, который трепался по мобиле, и моему крохотному «кавасаки» с движком не мощней фена — меня от него отделяли с помощью ножниц по металлу, кто понимает. И все равно кусок меня остался там — даже два куска, хотя не буду вдаваться в подробности, вдруг среди присутствующих есть дамы. Достаточно сказать, что с того дня я стал патентованным калекой, хотя плавать все еще могу — при помощи рук, а некоторые вторничные посетители «Дела в теле» и того не могут, так что грех жаловаться.