Чайка ? принцесса с гробом. Книга 10

Сакаки Итиро

— Не хочется мне везти кого-то, кроме Тору… — ответила та, совершенно не обидевшись.

В следующее мгновение раздался хлопок, и она приняла форму четвероногого зверя.

Давида и Сельму уложили ей на спину и привязали веревками. Затем Тору обвел всех взглядом.

— Идем.

Акари, белая Чайка и обратившаяся зверем Фредерика кивнули. Затем они дружно посмотрели на красную Чайку. Она подняла взгляд и…

— Идем… куда? — спросила она умирающим голосом.

В любом случае, ей уже хватало сил на то, чтобы

говорить.

— Пока что надо вернуться в тронный зал. Весь замок накрыт магическим барьером. Мы не сможем сбежать, пока он действует. А развернул его, по всей видимости, оживший Проклятый Император.

— … — лицо красной Чайки дернулось.

Тору сразу же продолжил, стараясь больше не упоминать это прозвище:

— Как только барьер исчезнет, мы немедленно покинем это место. Затем мы… собирались найти себе какое-нибудь местечко и какое-то время просто пожить там расслабленной жизнью.

— М-м, — белая Чайка кивнула.

Она немного смущенно улыбнулась, а затем добавила:

— Вместе. Расслабленно. Как Тору.

— А вот это было лишнее.

Красная Чайка какое-то время смотрела на белую Чайку и Тору.

— Вместе?..

— Можно и с ними, если никто не против, — добавил Тору и указал на лежавшую на Фредерике парочку.

— Но я…

— Мне уже надоело повторять одно и то же, так что скажу прямо, — Тору бросил быстрый взгляд на белую Чайку, затем продолжил: — Меня не волнует, люди вы или нет. И вообще, еще вчера вы обе представлялись дочерьми типа, который по слухам прожил больше пяти столетий. Не поздновато-то ли причитать, что вы не совсем обычные?

— Тору… — красная Чайка ошарашенно смотрела на него.

А затем…

— Но брат. Копейщик ведь мужчина.

— ...К чему ты клонишь? — Тору скосил взгляд на Акари.

— Так значит, мой брат дошел до того, что начал считать своими наложницами даже мужчин… Может, одну наложницу и одну зверушку я бы стерпела, но четыре-пять, да еще и с мужчиной? Не слишком ли ты погряз в жадности?

— Наложницу и зверушку? — задумчиво переспросила Фредерика.

— Наложницу и зверушку, — повторила Акари, показывая пальцем сначала на Чайку, затем на Фредерику.

— ...И кого ты в таком случае считаешь женой?

— … — Акари моргнула, не меняясь в лице. — Неужели ты хочешь, чтобы я заявила это вслух?..

Она крепко сжала кулаки, отвела взгляд в сторону и пробормотала:

— Так значит… вот ты какой, стыд. Мне так неловко.

— Хватит пороть чушь. И вообще, с какой стати ты вдруг именно сейчас начала краснеть?!

— Покраснеть нетрудно — просто ненадолго дыхание задержать.

— Это был риторический вопрос!

— Я… наложница? — озадаченно вопросила Чайка, указывая пальцем на себя.

— Ага, — Акари размашисто кивнула.

— Тору. Множество. Талантов?

— Ага, с давних времен ведь говорят, что великие люди велики и в любви. Мой глубокоуважаемый брат с легкостью управился бы с одной наложницей… но я не уверена, что даже ему хватит сил каждую ночь уделять время жене, трем наложницам, любимой зверушке и еще наложнику…

— Какого черта ты начинаешь говорить об этом в такие тяжелые минуты?!

— Ты ведь сам сейчас говорил о том, как в будущем собираешься сбежать в тихий городок и неспешно упиваться похотью в компании меня и Чайки.

— И не искажай мои слова!

— Тору, Тору! А ты знаешь, что у пресмыкающихся их два? 4

— Чего два?! — прикрикнул Тору на Фредерику, затем медленно выдохнул и зашагал вперед. Если подыгрывать фантазиям Акари, тут можно до самого вечера просидеть.

Однако…

— …

Затем он обернулся через плечо и убедился, что следом за ним отправились не только Акари, белая Чайка и Фредерика, но и красная Чайка.

Похоже, она все же смогла прийти в себя.

4

Эта фраза вынесла и переводчика, и редактора. (прим. ред.)

— ...Акари, — шепнул Тору сестре, замедлив шаг и поравнявшись с ней. — Спасибо, выручила.

— О чем ты, брат?

— Твои шутки в такие минуты очень кстати.

Они не могли расслабиться ни на секунду, опасность подстерегала на каждом шагу… и наверняка Акари решила бредово пошутить именно для того, чтобы и белая, и красная Чайки поняли, что «страдать всерьез — глупо».

Особенно это касается Чайки белой, ведь для нее подобные перепалки Тору и Акари некогда были частью «обыденной» жизни. Шутки Акари наверняка сыграли роль маяка, разогнавшего тьму отчаяния и призвавшего Чайку вернуться в былые времена.

Вернее, Тору воспринял поведение своей сестры именно так, хоть и…

— Шутки?.. — Акари недоуменно наклонила голову.

— Ну. Ты же шутила… правда?

— Кто знает. Может, и да. Хи-хи-хи.

— Нет, сейчас тебе надо было просто согласиться… и вообще, хватит так смеяться! — бросил Тору сестре, на лице которой так и не отобразилось никаких чувств, и которая смеялась лишь голосом.

А затем он замедлил шаг.

Потому что…

— Тору.

Между братом и сестрой просунулась голова Фредерики.

Покрытый серебристой броней нос слегка подрагивал, наводя на мысль о принюхивающемся звере.

— Чуешь? Чайками пахнет.

— А? Еще бы ими не… — начал Тору, однако тут же переменился в лице. — Акари.

Если Фредерика сказала, что пахнет «Чайками», она явно говорила не о белой и не о красной.

А значит…

— Есть.

Акари быстро все поняла. Шаг она не замедлила, но взгляд ее стал гораздо пронзительнее, а рука потянулась к молоту.

Тору и Акари напрягли чувства.