Чайка ? принцесса с гробом. Книга 1
Шрифт:
— ...
«Пусть она моя сестра, но она действительно красавица», — вынужденно признал Тору.
Ей было всего 17 лет, но ее уже можно без зазрения совести называть «прекрасной», а не «милой». Четко очерченные черты лица, атмосфера благородства и ниспадающие длинные черные волосы словно сошли с картины. Один ее вид разил наповал не только мужчин, но и некоторых женщин.
Вот только на эмоции ее лицо было неприемлемо бедно. Сам Тору считал это весомым недостатком своей сестры, но ее саму он, казалось, не беспокоил
В то же время сам он...
— ...
…Смотрел на нее глазами, полными непонимания настолько очевидного, что видел его в отражении черных глаз Акари.
Его собственные глаза и волосы были так же черны, как и у нее.
Лицо в какой-то степени можно было назвать подтянутым.
Но выражение этого лица — скорее расслабленным.
То ли апатичным, то ли вялым.
Возможно, такое выражение неудивительно для подростка, но на его лице, в принципе, отсутствовали амбиции и бодрость. Казалось, будто суховатый, увядший вид навсегда приклеился к нему. Конечно, морщин или кругов под глазами не имелось, но отчего-то он напоминал доживавшего последние дни старика. Это было слишком заметно даже за вычетом того, что он только проснулся.
Сам Тору считал свое лицо мрачным.
И он даже не пытался как-либо это исправить.
— Брат...
Итак, на кровати лежал брат, а на нем восседала его младшая сестра.
Назвать эту ситуацию неожиданной для Тору не поворачивался язык.
Он догадывался, что однажды это все-таки случится.
Он замечал, как в последнее время начали меняться взгляды, которые Акари бросала в его сторону.
Но...
— Я... больше не могла терпеть, — сказала Акари, глядя точно в глаза Тору. — Я столько думала о тебе, брат... столько думала...
— Думала... что именно? — спросил Тору, прикрыв глаза наполовину.
— ...Я не собиралась так дерзко себя вести, — сказала Акари, слегка опустив веки.
— Ага.
— Это твоя вина.
— Моя?
— Да. Это твоя вина, брат, — сказала Акари и слегка покачала головой. — Ты ведь прекрасно знаешь... как много я думаю о тебе.
— Нет...
Тору взглянул на лицо своей сестры и нахмурился.
Прядь ее черных волос, словно не выдержав, соскочила и щекотнула Тору по щеке.
— Если честно, я не думал, что ты так сильно отчаялась.
Помимо невыразительного лица, Акари так часто совершала спонтанные поступки, что даже Тору не имел ни малейшего понятия о ходе мыслей своей сестры. Как бы там ни было, она человек очень терпеливый... но при этом, эмоции постепенно копились в ней, и в один прекрасный день она вдруг взрывалась. Из-за этого жить рядом с ней отнюдь не просто.
Его, старшего брата, звали Тору Акюра.
Ее, младшую сестру, звали Акари Акюра.
Это их полные имена.
Но они редко представлялись ими. Никто из соседей не знал их фамилий. Во многих странах у простых людей фамилии отсутствовали в принципе, поэтому они этим никого не удивляли. После окончания войны многим людям пришлось стать беженцами и слиться с гражданами других государств, так что тому, что в одном городе могли оказаться выходцы из самых разных стран, уже тоже никто не удивлялся.
Но это все было неважно по сравнению с...
— Акари. Можно тебя спросить? — сказал Тору, вновь наполовину прикрыв глаза.
— Что такое, брат? Я готова ответить на любой вопрос, который хочет задать мне мой любимый брат.
Впечатление от теплой реплики портили ее глаза, светившиеся холодным светом, словно замерзшее за зиму озеро.
Хотя, они всегда так светились.
— Что это?
Тору указал пальцем на место рядом со своей головой.
Там был железный молот.
Его острие глубоко впилось в подушку.
— Брат. Что с тобой? — Акари недоуменно склонила голову. — Неужели ты заболел амнезией в таком возрасте? Неужели не узнаешь мое любимое орудие?
— Да знаю я, что это такое, — простонал в ответ Тору.
Молот этот вовсе не был огромным. Он полагался на крепость и тяжесть материала, а также на силу своего владельца, его сделали с упором на легкость размаха. Другими словами, даже дома это оружие крайне опасно.
— Я хотел спросить, что он делает в моей подушке.
— Я вонзила его туда.
— Это я тоже понял.
— Тогда что именно тебе непонятно?..
— В первую очередь, мне непонятно то, как тебе может быть непонятно то, что непонятно мне, — сказал Тору, впиваясь взглядом в лицо своей сестры. — По какой причине ты решила, что твой любимый железный молот, с которым ты не расстаешься последние десять лет...
На этом месте Тору постучал пальцам по молоту.
— …необходимо вонзить в мою подушку? Вот, что я хочу знать.
— Брат... — Акари опечаленно покачала головой.
Правда, выражение ее лица ничуть не изменилось даже после этого.
— Я вовсе не собиралась вонзать его в твою подушку.
— О?
— Я целилась в твою голову, брат.
— Это еще хуже, дура, — тут же выругался Тору. Вот только он все еще не успел окончательно отойти от сна, и брань получилась похожей скорее на бурчание. — Убить меня хочешь?
— С чего я могу хотеть убить своего любимого брата? — произнесла Акари ясным голосом, продолжая опираться на утопленный в подушке молот.
От ее вида действительно не веяло злым умыслом. Вместо этого она сказала еще более чистым голосом:
— Я сделала это потому, что ты никак не просыпался, сколько бы я ни ждала.
— Эх, значит, мне почти удалось уснуть навечно.
Действительно, почти... он не сомневался в том, что не перевернись он во сне, молот торчал бы не из подушки, а из его лба. Сейчас это было незаметно, но молот Акари заострен только с одной стороны, и удар им раскрошил бы не только череп Тору, но и весь его мозг.