Че Гевара. Последний романтик революции
Шрифт:
С этими или подобными им мыслями едет Гевара в Мексику, где он договорился встретиться со своей перунской подругой Ильдой. Та проходила проверку в полиции, куда на нее и Эрнесто «настучала» их кухарка, член правой католической организации, ратовавшей за интервенцию. Подкупив в тюрьме охранника, Ильда покидает место заключения и успешно пересекает мексиканскую границу.
Глава 2 ВНУКИ ОДНОЙ «БАБУШКИ»
Итак, благословенный красавец Мехико. В середине 50-х годов он не был таким гигантским мегаполисом, каким увидел его позднее автор этой книги, но и тогда, думаю, он мог свободно потягаться с Буэнос-Айресом. Правда, это не признает ни один аргентинец, как правило, считающий свою столицу «Парижем Американского
В Мехико ни у Эрнесто, ни у его попутчика Патохо не было ни друзей, ни знакомых. К счастью, они познакомились там с пуэрториканскими эмигрантами. Один из них, Хуан Хуарбэ, сдавший им скромную комнатку, был видным деятелем Националистической партии, выступавшим за независимость Пуэрто-Рико, острова, превращенного янки в свою колонию. Хуан рассказывал молодым квартирантам об этапах борьбы своей партии. О том, как они даже открыли пальбу на сессии американского конгресса. Их партия была объявлена вне закона и на острове, и в самих Соединенных Штатах. А ее лидер Альбису Кампос начал отбывать длительное заключение в каторжной тюрьме.
Небольшая горстка этих бесстрашных патриотов, бросивших вызов огромной державе, их горячая вера в правоту своего дела, идеализм, искренность, мужество — все это не может не вызвать симпатию и восхищение у Гевары.
На квартире у X. Хуарбэ проживал также молодой перуанец и политэмигрант Лючо де ла Пуэнте. Он мечтал о революции в Перу, надеялся со временем поднять на борьбу с диктатором Одриа индейские массы. Позднее он станет горячим сторонником Кубинской революции и возглавит партизанский отряд в одном из горных районов у себя на родине где погибнет на два года раньше Че в бою с подразделением «рейнджеров» (специальные части по борьбе с партизанами, или «зеленые береты». — Ю.Г.) .
Поначалу Эрнесто и его новый друг гватемальский коммунист Хулио Касарес (Эль Патохо) стали зарабатывать на хлеб с помощью купленного на последние деньги Гевары фотоаппарата (автор видел таких горе-фотографов, незаметно щелкающих камерой и выслеживающих вас до дома, чтобы позднее прийти к вам и начать уговаривать купить их произведение «фотоискусства»). Попытался Че устроиться и журналистом, для чего даже написал статью «Я видел свержение Арбенса», но попытка не увенчалась успехом. Стал торговать вразнос книгами местного издательства. Но ему и самому хочется знакомиться с новинками. Чтобы иметь свободное время и доступ к книгам, он нанимается ночным сторожем на книжную выставку, где «глотает» одну книгу за другой. Наконец Эрнесто получает по конкурсу место в аллергическом отделении городской больницы.
Из Гватемалы приехала Ильда. Они поженились. Надо было работать еще больше, тем более что в феврале 1956 года родилась дочь Ильдита, названная в честь матери.
Гевара был благодарен вдвойне мексиканской земле. В интервью журналу «Сьемпре» он скажет: «Мы могли зарегистрировать нашу дочь как перуанку — по матери или как аргентинку — по отцу. И то и другое было бы логично: мы находились в Мексике как бы проездом. Тем не менее, мы с Ильдой решили зарегистрировать ее как мексиканку в знак признательности и уважения к народу, который приютил нас в горький час поражения и изгнания» [34] . В этих словах не только благодарность, но и восхищение народом, который добился определенных свобод не только для себя, но и для иностранцев. На фоне многочисленных «пронунсиамиенто» (государственных переворотов. — Ю.Г.) в Латинской Америке мексиканская революция десятых годов XX века выглядела довольно серьезной акцией. И, забегая вперед, отметим, что даже в условиях жесткого давления со стороны США Мексика несколько лет оставалась единственным государством на континенте, «осмелившимся» сохранить дипломатические отношения с революционной Кубой.
34
Цит. no: Siempre, Mexico, 1959 oct., p. 27.
Подробно
«Он казался (и был) очень молодым. Его образ запечатлелся в моей памяти: ясный ум, аскетическая бледность, астматическое дыхание, выпуклый лоб, густая шевелюра, решительные суждения, энергичный подбородок, спокойные движения, чуткий, проницательный взгляд, острая мысль, говорит спокойно, смеется звонко... Мы говорили об Аргентине, Гватемале (он еще остро переживал поражение демократов там) и Кубе, рассматривали их проблемы сквозь призму Латинской Америки. Уже тогда Че возвышался над узким горизонтом креольских национализмов и рассуждал с позиций континентального революционера» [35] .
35
И. Лаврецкий. Ук. соч., с. 71.
Для того чтобы при такой «континентальности» взглядов Гевара обратил особое внимание (как это было с Гватемалой) на какую-либо отдельную страну, нужен был побудительный фактор, например, встреча с людьми из этой страны, готовыми активно защищать идеалы свободы и независимости. Судьба предоставила ему такую возможность.
...Жаркий июньский вечер 1955 года в Мехико. В городской муниципальной больнице дежурный врач принимает поздних пациентов. В кабинет входит один из них и, увидев врача, удивленно восклицает: «Эрнесто! Это ты?! Как ты сюда попал?».
Гевара узнает в посетителе кубинского друга по гватемальским перипетиям Ньико Лопеса. После окончания приема они надолго засели пить «матэ» [36] в ординаторской. Ньико рассказал, что в городе уже собралось много кубинцев, его товарищей по неудавшемуся нападению на казармы Монкада. Теперь они замышляют вооруженную экспедицию на Кубу.
Сообщая об этой встрече Ильде, Эрнесто скажет: «Эти чудаки неисправимы!». И все же он проявил большой интерес к рассказу друга, а тот обещал познакомить его с Раулем Кастро, младшим братом Фиделя, сумевшим ускользнуть от батистовцев в Мексику.
36
Популярный аргентинский напиток (типа чая).
Они встретились через несколько дней и остались довольны друг другом. Че скажет позднее Ильде: «Мне кажется, что этот не похож на других. По крайней мере, говорит лучше других, кроме того, он думает» [37] . Теперь Эрнесто в курсе кубинских событий последних лет — эпопеи Монкады, других выступлений «Движения 26 июля», суда над участниками штурма казарм, содержания известной речи на этом суде Фиделя Кастро, его заточения в тюрьму на острове Пинос (Куба). Он даже в курсе некоторых деталей биографии Фиделя. Например, Рауль рассказал ему, как Фидель, еще пятнадцатилетним парнишкой, подговаривал выступать за свои права рабочих на плантациях отца.
37
Цит. по: Н. Gadea. Op. cit., p. 33.
В своих повстанческих планах Ф. Кастро не фантазировал: он опирался на богатый опыт освободительной борьбы его соотечественников за свою независимость, которая продолжалась почти полвека. Они даже свергли в 1933 году диктатора Мачадо. Другое дело, что у его сподвижников, студентов, молодых рабочих, ремесленников, учащихся старших классов, не было ни политического опыта, ни четкой программы. Но их всех объединяла любовь к родине и ненависть к диктатору Батисте. Они были готовы идти за своим лидером: он хорошо знал историю Кубы, великолепно ориентировался в политике и юриспруденции, что доказал и в своей знаменитой речи на суде (Фидель отказался от услуг адвоката и защищал себя сам. Его последняя фраза в выступлении на процессе против штурмовавших казармы Монкада стала потом всемирно известной — «История меня оправдает!»).