Чеченский угол
Шрифт:
Слава и популярность тоже удивляли. Еще пару недель назад можно было спокойно ходить за продуктами в магазин, бродить по любимым улицам. Теперь к лицу приклеиваются чужие любопытные взгляды.
– А можно ваш автограф? – поинтересовалась девушка в банке, куда Лика отправилась для того, чтобы снять перечисленные за книгу и ее экранизацию деньги.
Она расписалась на протянутой книге и замерла от удивления. Пачки купюр выглядели внушительно. В рюкзачок, пожалуй, не поместятся.
Когда девушка назвала сумму, Лика лишь присвистнула и попросила:
– Поменяйте
– Конечно. А что вы сейчас пишете?
Вронская болтала с девушкой, а внутри шевельнулась нехорошая мыслишка. Вот это сумма! Если продать почти новый «Фордик» и приплюсовать гонорары, автомобильная мечта «Тойота Рав 4» вполне может реализоваться.
Жаркая волна стыда окатила ее всю, с головы до ног.
– Вам плохо? – с беспокойством спросила сотрудница банка. – Боитесь, что с вами крупная сумма денег? Наверное, действительно, лучше позвонить кому-нибудь из знакомых.
Лика засунула в рюкзак пачку долларов и улыбнулась:
– Нет, что вы. Все замечательно. А будет еще лучше.
«Искушения. Соблазны. Желание быть, как все. Не хуже, чем все. А по каким критериям мы судим обо всех? По внешним. Мишура. Вещи. Деньги. Это делает жизнь проще, но вместе с тем стирает, нивелирует ее сущность. Люди приходят в этот мир не для того, чтобы ездить в Альпы или на Ривьеру, рассекать Москву на “Мерседесах” а потом возвращаться в квартиру улучшенной планировки. Надо искать свой путь. Делать добро. Жить чисто и светло – или, во всяком случае, к этому стремиться», – рассуждала Лика, направляясь в офис благотворительной организации. Он располагался всего в нескольких кварталах от банка. Прийти и сделать доброе дело. А за момент соблазна – не стыдно. Это не контролируется. Но вот проконтролировать то, что будет потом – под силу каждому…
Ее внимание привлекла женская фигурка, движущаяся впереди. Очень красивая, пропорциональная. Но эта потертая дубленочка… И груженная картоном тележка… Ужасно.
Почувствовав сверлящий спину взгляд, женщина обернулась и Лика бросилась к ней со всех ног.
– Ленка! Как я рада тебя видеть! Как ты? Почему на мои звонки не отвечаешь?
Лена Плотникова с досадой нахмурилась и пробормотала:
– Меньше всего сейчас я хотела видеть именно тебя…
Объяснить ей все. Что давно простила. Что волновалась, переживала.
Лика путалась в паутине фраз, безумно боясь того, что сейчас расплескается хрусталь слез из голубых Лениных глаз. И она уйдет, растворится в шумной беззаботной толпе.
– Я знаю, что ты меня простила. Только мне от этого не легче, понимаешь? – голос Плотниковой звучал с надрывом.
Лика вцепилась в ее рукав.
– Подожди. Как жизнь? На работу устроилась?
Лена усмехнулась этому отчаянному жесту.
– Да не сбегу я… Нет, на работу не устроилась. Я только одно умею делать хорошо. Но зарабатывать этим на жизнь не буду. Братишки помогают, чем могут. Но денег все равно не хватает. Вот, видишь, – она кивнула на тележку. –
– Как брат?
– Спасибо, хреново… Ладно, пойду. Мне пора.
– Нет!!! – Лика открыла рюкзак, достала пачку долларов и протянула ее Лене. – Это тебе. Возьми, пожалуйста. Я прошу.
Мельком взглянув на купюры, Лена кивнула:
– Спасибо. Ты даже не представляешь, что ты для меня сделала.
И дребезжа тележкой, она побрела вперед…
Зима в Ницце почти не чувствовалась. Какой там февраль, когда за окнами плюс десять, вовсю зеленеют газоны, и лишь изредка заметишь на спешащей девушке шубку. Заметишь и обернешься – красивая девчонка, славянская кровь, не француженка.
Однако в тот вечер встретившимся в кафе мужчинам не было никакого дела ни до теплой французской зимы, ни до женщин. Разговаривали они громко, не таясь. Привыкли, что можно спокойно говорить по-русски. Да и их бритые затылки и бесцеремонные манеры всегда вызывали у французов одно желание – занять столик подальше от странных посетителей.
– Андрей, как так вышло? Штейнер всегда был предельно осторожен. Не догоняю…
– Серега, да рассказывать нечего. Я сам ни хрена не понимаю.
… Все произошло мгновенно. В бронированный «Мерседес» Леонида Штейнера откуда-то из переулка на полной скорости вмазала «Пежо 206». Андрей уже потом понял: машина взята напрокат, пересекает дверцы яркая полоска с логотипом прокатной конторы, за рулем женщина. А первый жест – прикрыть Леонида Иосифовича. Он прокричал: «Оставайтесь на месте» и выскочил на улицу. На «Мерсе» ни вмятины, только краску содрало. Капот «пыжика», смятый, задымился.
Штейнер не послушал совета охранника, вышел из машины.
– С вами все в порядке? – спросил он по-французски, распахивая дверцу «Пежо».
Женщина упала бы на землю, замешкайся олигарх хоть на секунду.
– Я не понимаю по-французски, – сказала она на английском. – Простите меня. Это моя вина.
Держась за висок, она вышла из машины и прошептала:
– Какой ужас…
– О, да вы русская, – живо отозвался олигарх. – Не переживайте. Такой красивой женщине не о чем беспокоиться.
Незнакомка, и правда, была очень хороша собой. Обтягивающее платье подчеркивало безупречную фигуру, длинные черные волосы окутывали девушку, как накидка, но особенно манили глаза – голубые, холодные, космические…
– Как это не о чем, – в голосе красавицы зазвучали истеричные нотки. – Как я рассчитаюсь с вами?! Как возмещу ущерб компании по прокату автомобилей?
Леонид довольно улыбнулся:
– Мы можем обсудить это за ужином.
Андрей машинально просканировал девушку. Платье такое обтягивающее – ниточки трусиков проступают. Сумочка совсем крохотная, даже не сумочка, скорее просто кошелек какой-то, блестящий, переливающийся.
«Все будет в порядке, – подумал он. – Оружие ей прятать попросту негде. Тем более, я буду поблизости…»