Чего боятся ангелы
Шрифт:
Она повернулась к ближайшей карете, но он схватил ее за руку и повлек за собой.
– Давайте пройдемся.
Они направились к Уэст-Энду. В потоке ночных огней толпы театралов спешили домой. Из-за приоткрываемых на краткое время дверей таверн и кофеен, концертных залов и борделей доносились обрывки смеха, мелькал свет. Из темного дверного проема, вонявшего мочой, им свистнула уличная проститутка с наглыми безнадежными глазами. Охотится. Себастьян отвел взгляд.
– Что вы можете мне рассказать о Лео Пьерпонте? – спросил он.
– Пьерпонте? –
– Он платил за квартиру Рэйчел.
Актриса несколько мгновений молчала, и он вспомнил еще одну из ее привычек. Его бывшая возлюбленная обычно тщательно обдумывала слова, прежде чем заговорить.
– Кто вам об этом сказал?
– Хью Гордон. И Пьерпонт этого тоже не отрицал.
– Вы разговаривали с ним?
– Мы вместе проехались в карете, – обронил Себастьян, мягко и так знакомо улыбнувшись, что она задумчиво нахмурилась. – Вам не кажется, что любопытно получается: мужчина платит за жилье женщины, зная, что ее продолжают посещать другие мужчины. Разве только он ее сутенер.
Снова пауза. Она обдумывала его слова и свой ответ.
– Некоторым мужчинам нравится подсматривать.
Себастьян испытал взрыв неожиданных и неприятных ощущений. Ему хотелось спросить, откуда ей известен сей факт, вдруг и она сама позволяла французу наблюдать за тем, как она занимается любовью с другими мужчинами.
– Хорошо, такого варианта я не учитывал. Ваш опыт в данном вопросе гораздо более ценен, чем я думал.
Кэт резко остановилась, вздернув подбородок и сверкнув глазами. Она убежала бы назад, к театру, не останови он ее.
– Извините. Непростительно с моей стороны говорить такое.
Она выдержала его взгляд. Он не понимал темного вихря чувств, что бушевал в ее глазах.
– Да. Это непростительно.
Женщина высвободила ладонь из его руки и снова пошла вперед. Между ними повисло молчание, заполненное только тихим шуршанием подошв ее полусапожек по мокрой мостовой и шепотом старых воспоминаний.
Он позволил себе скользнуть взглядом по ее до боли знакомому профилю, линии шеи. У нее был маленький и по-детски вздернутый носик, крупный рот и полные чувственные губы. Соблазнительное сочетание невинности и греховности.
После Кэт в его жизни случались другие женщины – красивые, умные. Была и такая, в Португалии, в которую он мог влюбиться, если бы Кэт Болейн не лежала тенью на его сердце. И тут он поймал себя на мысли: а действительно ли он подошел к ней нынешним утром только потому, что она была знакома с Рэйчел Йорк и могла сообщить ему необходимые сведения, или совсем по другой причине?
– Вы не спросили, сумела ли я поговорить с горничной Рэйчел, – нарушила молчание Кэт.
Мимо промчалась карета с влажно блестевшей пэрской короной на боку. Воздух наполнился запахом горячей смолы факелов, которые несли слуги. Себастьян следил за повозкой взглядом, пока она не исчезла вдалеке, среди дрожащего на фоне черного неба пламени.
– А вы сумели?
– Нет. Мэри скрылась. Исчезла, забрав буквально все, что можно было унести из квартиры Рэйчел.
Он снова посмотрел ей в лицо.
– Мне показалось, вы говорили, что за домом следят констебли?
– Только ночью, судя по словам старухи-шотландки, что живет этажом выше. Она также сказала мне, что наутро после убийства Рэйчел к ней в комнаты приходил молодой мужчина.
– Вот как?
– Да, и у него был ключ. Он что-то искал, или так ей показалось. Он походил по комнатам Рэйчел, затем поднялся по лестнице и спросил любопытную соседку, не знает ли она, куда девалась Мэри Грант.
– Интересно, что он искал?
– Возможно, вот это.
Остановившись под мерцающим уличным фонарем, она достала из ридикюля и протянула ему маленькую записную книжку, обтянутую телячьей кожей.
– Я думал, квартиру обыскали, – сказал он, расстегивая ремешок.
– Она прятала ее в укромном месте над камином. Кэт не стала рассказывать, откуда ей известно про тайник. Он глянул на нее, затем раскрыл книжечку. Заполнена была лишь пятая часть страничек, и большей части записей недоставало.
– Листы вырваны, – заметил он, проведя пальцем по неровным краям.
Над головой неслись по ветру облака. Дождь почти смыл неистребимый желтоватый туман, открыв далекую полную луну. В ее призрачном свете лицо девушки казалось бледным и чуть встревоженным.
– Как будто она знала, что с ней может случиться беда.
– Если, конечно, их вырвала сама Рэйчел. – Себастьян пролистнул оставшиеся страницы. В них было записей чуть больше, чем за прошлую неделю. – Думаете, она прикрывала кого-то?
– Не знаю. Но это кажется разумным объяснением.
Конечно, Кэт Болейн могла сама уничтожить записи. Но если она хотела скрыть какую-то информацию, зачем вообще отдавать ему книжку? Почему просто не сказать, что в квартире ничего найти не удалось? Зачем вызываться самой порыскать в комнатах Рэйчел Йорк? Чтобы не дать ему открыть какой-то секрет, написанный на первых страничках этой книжки? Но почему? Почему?
– А вы заглядывали в оставшиеся странички?
Она кивнула.
– Я отметила имена, которые знаю. Большинство этих людей так или иначе связаны с театром.
– У кого-нибудь из них имелись основания желать Рэйчел зла?
– По крайней мере, я этого не знаю. Кроме того, в ту ночь у нас был спектакль. Мы все были заняты в театре.
Этот аспект смерти несчастной не приходил ему в голову.
– Все, кроме Рэйчел. Почему ее не было?
– Вместо нее выступала дублерша. Рэйчел прислала известие в последний момент, сказалась больной.
– И часто она так поступала?
– Нет. Другого случая даже не припомнить. Она никогда не болела.
Себастьян быстро просмотрел оставшиеся записи. По большей части там отмечалось время визитов к парикмахерам и модисткам. Но одно имя появлялось буквально каждый день.