Чехов книга 3
Шрифт:
Я взглянул на призрака с укором, и она насупилась.
— Мне бывает скучно, — пояснила Любовь Федоровна. — И я должна себя как-то развлекать…
— Порой вы так смотрите, что кажется, вы ведете молчаливую беседу с кем-то, — робко произнесла Арина и покосилась в сторону Виноградовой.
— Я вижу призрака. И слышу, — напомнил я с улыбкой. — Она весьма разговорчивая и иногда шутит.
— Хотела бы я хоть ненадолго получить ваш талант.
— Не просите о таком, — внезапно подал голос помрачневший Фома. — Вдруг судьба подарит вам то, о чем вы просите, и будет несладко.
— И почему? — наивно уточнила девушка.
— Потому как каждому из нас даются лишь те испытания, которые мы можем вынести.
— Мой хороший, — всплеснула руками Любовь Федоровна и подошла к парню.
Она пригладила пальцами его взъерошенные волосы.
Я подумал, что Виноградова отлично контролирует свои силы. Ведь Питерский даже не ощутил холода от ее прикосновения. Однако замер, явно ощутил ее касание.
— Держите себя в руках, — шепнул я.
— Ой, все, — фыркнула женщина и отошла подальше.
На второе был пирог с рыбой и капустой. Кажется, Иришка решила угодить Фоме и сделала его большим и сочным. Нечаева восхитилась яркой румяной корочкой, а потом и начинкой.
— Хорошая в доме кухарка, — сказала она, зажмурившись от удовольствия. — Я обычно покупаю все, что мне нужно в кулинарии у дома. Или готовлю что-то не особенно сложное.
— Вы живете одна? — зачем-то спросил я.
— Да. Папенька беспокоился, что я съеду в городскую квартиру. Но мама его убедила, что мне будет полезнее пожить отдельно. Научиться заботиться о себе самостоятельно.
— И у вас получается?
— А вы сомневаетесь? — лукаво уточнила девушка и поправила салфетку на коленях.
— Вы на редкость умелая секретарша, — неожиданно смутился я. — Все успеваете, всегда приходите вовремя и, конечно же, грамотно договариваетесь с кем надо по телефону.
— Это не все мои таланты, — девушка улыбнулась. — Единственное, что печалит так это то, что я не владею собой…
Она смешалась, наверняка поняв, что заговорила при Фоме. Но парень сделал вид, что ничего не услышал. Он поднялся на ноги и подошел к закипающему чайнику. В заварнике уже были насыпаны травы, цветы и ягоды. Виноградова всегда составляла хорошие сборы, которые источали густые ароматы и были терпкие на вкус.
Обед занял у нас от силы полчаса. И когда я отставил пустую чашку, мне совсем не хотелось вставать с кресла. И лишь большим усилием воли я смог подняться:
— Фома, пора посетить старую мануфактуру на Окружной. И на сегодня все.
— Это которая заброшенная? — уточнил слуга, загружая посуду в раковину. — У старых доходных домов «Серый аист»?
— Она самая, — подтвердил я.
— Любите вы всякие злачные места. Там же наверно только псы бродячие да крысы обитают.
— Не надо про крыс, — усмехнулась Нечаева.
— Сейчас подгоню машину, — произнес парень и вышел из комнаты.
— Арина Родионовна, вы не передумали? — уточнил я, сам не зная, хочу ли, чтобы она отказалась от поездки.
Секретарь отставила чашку, вытерла губы салфеткой и поднялась на ноги. Поправила подол юбки, застегнула пуговицы пиджака и твердо заявила:
— Нет, я поеду с вами, Павел Филиппович.
— Тогда идёмте.
Мы будем вместо нее, твои невесты…
Заброшенная промзона была на Северо-западе. И дорога до места заняла у нас почти час. Как только мы пересекли знак «Добро пожаловать в Литейный район», шоссе мигом испортилось. Виной всему были рабочие раскопки, которые разбили половину шоссе, и Фоме пришлось прилично сбросить скорость. Мы едва тащились и получили редкую возможность наблюдать серый безрадостный пейзаж.
— Жалко мне машину, вашество, — сказал помощник, объезжая выбоины. — А так тише едешь — дальше будешь.
Пришлось согласиться со словами слуги. И «Империал» медленно полз по дороге.
Многоэтажные дома по обе стороны от черной ленты шоссе сменились на невысокие трех-четырехэтажные постройки начала века. Иногда мелькали яркие вывески магазинов. Потом попалась заправка, рядом с которой расположилась автомастерская. Тут Фома и вовсе едва ли не остановился и приподнялся на сиденье, внимательно осматривая дорогу. Глухо выругавшись, он затормозил. Вышел наружу и прошелся перед капотом, что-то пиная на асфальте.
— Здравы будьте, — крикнул парень, который выскочил из мастерской.
Он широкими прыжками преодолел расстояние между нами и поклонился. Потом зыркнул внутрь салона и тотчас отвернулся.
— Что-то случилось, господа хорошие? — заискивающе протянул он.
— Кто-то рассыпал гвозди да саморезы на асфальте, — обманчиво мягко сказал Фома и неожиданно ловко ухватил за ворот парнишку и притянул к себе. — Что ж ты творишь, гад?
— Что? — испуганно проблеял работник и попытался вывернуться.
— Мой хозяин — некромант. Ежели на обратном пути мы колесо пробьем, то он поднимет призраков рядом и заставит их тебя тиранить. Будешь волком выть, молить простить тебя…
— Не губи, добрый человек, — взвизгнул парень и сумел вырваться.
Но к моему удивлению, он не побежал прочь, а метнулся вдоль дороги, выхватывая из пыли между ямами что-то невидимое моему глазу.
Потом вернулся и едва не упал в ноги Фоме.
— Попроси господина, чтобы не губил, — заголосил он.
— Посмотрим, — важно отмахнулся помощник и направился к машине.
Работяга подскочил на ноги и принялся кланяться в пояс. Из его руки высыпалась горсть саморезов. Спохватившись, парень вновь начал поднимать металлический мусор.
— И как ты догадался? — поразился я, когда Фома вернулся в салон.
— Такие вот мастерские чем-то должны жить, — пожал плечами водитель. — А заведение стоит на отшибе и явно не для местных. Оно для тех, кто тут проездом. Через метров пятьсот мы бы заметили, что колесо пробито. Остановились бы и потопали бы обратно, чтобы просить помощи.