Чехов
Шрифт:
Он зажал ладонью динамик и посмотрел на меня, ожидая ответа. И я продиктовал адрес кабинета. Управляющий кивнул и повторил в трубку данные:
— Хорошо, спасибо, Харитон Гаврилович. Очень выручили.
Он положил трубку на рычаги и с улыбкой посмотрел на меня:
— Ну вот и все. Через пару часов, техника прибудет к вам. Пятилетняя гарантия по договору. Договор заполните на месте. Уверяю, вы будете довольны товаром нашего предприятия.
— Благодарю, Епифан Петрович. С вами приятно иметь дело, — ответил я, но управляющий махнул рукой:
— Полно вам. Это меньшее, что я мог сделать, в виде компенсации за беспокойство. Если вам нужен будет ремонт или обслуживание — звоните сразу в технический отдел и обязательно упомяните мое имя. Всегда буду рад оказаться вам полезен.
Мужчина достал из стопки визиток одну и написал на обороте несколько слов. Протянул мне картонный прямоугольник:
— Вот, держите.
— Благодарю, Епифан Петрович, — ответил я и встал с кресла. — Но рабочий кодекс вы все же больше не нарушайте.
— Да как можно, Павел Филиппович? — притворно возмутился управляющий и улыбнулся. — Дементий вас проводит.
Я хотел было уточнить, о ком речь, но в это время дверь открылась, и в кабинет вошёл тот самый дружинник, который шел со мной сюда:
— Дементий, проводи нашего дорогого гостя, — попросил управляющий.
— Сделаю, Епифан Петрович, — кивнул дружинник,и открыл дверь, выпуская меня из кабинета.
Секретарша проводила меня внимательным взглядом кошачьих глаз и я кивнул ей на прощание.
По дороге домой я заехал в закусочную, чтобы прикупить свежих пончиков для себя и своих сотрудников. Для Арины Родионовны я выбрал коробочку с розовой глазурью, себе взял с ореховой, а для Фомы прикупил упаковку побольше с шоколадом.
Во дворе меня ждал сюрприз. Фома зажал в угол троих мальчишек, судя по потрепанной одежде из сиротского приюта. В руках нанятого мной фабричного рабочего была дубина, которая больше походила на оглоблю.
— Пусти, дяденька, — жалобно проскулил один из подростков.
— Сейчас барин приедет, разберётся, что с вами делать, — угрюмо ответил Фома.
— Барин уже приехал, — ответил я, на всякий случай прикрывая ворота. — Что за шум? Пошто детей обижаешь?
— Дак шкодили, — просто сообщил Фома. — Выхожу я, значит, вашество, на крыльцо, смотрю — а они гадости тута рисуют.
Я посмотрел на указанную стену, но на кирпичах не было и следа от каких-то художеств:
— Что-то не вижу я, чтобы рисовали, — осторожно произнёс я.
— Так правильно, — важно кивнул Питерский. — Я им выдал тряпки и заставил оттирать.
Я кивнул. Аргумент у помощника был весьма убедительным. Уточнил:
— А рисовали что?
— Похабности всякие, — скривился слуга. — Вас и какую-то упырицу.
Я с трудом удержался от смеха, в одно мгновение поняв, откуда дует ветер, и кто мог нанять этих троих.
— Дяденька, отпустите, мы больше так не будем, — тут же заканючил подросток, испуганно глядя на меня.
Но меня это не тронуло. Приютские используют давление на жалость с малых лет. И постоянно играют на эмоциях, когда попадаются в руки городовых. Тем более, я видел, что парнишка, который усиленно шмыгает носом, на деле смотрит на Фому оценивающе и недобро. Словно был бы рад вмазать здоровяку, да опасается не сдюжить.
— Да на вас, ребятки, я зла не держу. Вас же попросили это сделать, да?
Я внимательно посмотрел на подростков. Они быстро переглянулись. И я добродушно улыбнулся:
— Кодекс чести не будет нарушен, если вы не скажете, кто именно вас нанял. Я это и так знаю. Просто передайте своему нанимателю, что при ближайшей нашей встрече я задам ему несколько вопросов.
Парни с готовностью закивали, давая мне понять: "мы все осознали".
— А своим приятелям сообщите, что с адвокатом Чеховым лучше дружить.
— С чего бы это? — подозрительно прищурился тот, кто раньше молчал.
— А с того, что адвокат добрый к своим друзьям и не очень к тем, кто к нему со злом приходит.
— Ясно.
— Ну, раз ясно… Отпусти их, Фома, — попросил я. — Парни поняли, оценили, прочувствовали и больше так не будут.
Фома недоверчиво посмотрел на беспризорников, но дубинку все-таки опустил.
— И как жест доброй воли, я хочу выдать вам аванс.
Я протянул главарю коробку со своими пончиками. Мальчишка тотчас ее схватил и быстро заглянул под крышку.
— Спасибо, барин.
— Добрый вы, Павел Филиппович, — покачал головой Фома и взмахнул огромной как лопата ладонью:
— Ладно, проваливайте. Но ежели я вас ещё раз здесь увижу…
Он погрозил дубиной, давая понять, что в следующий раз разговор с беспризорниками будет другим. Парни все осознали. Начавший со мной разговор, видимо главный в этой шайке, с готовностью закивал. Остальные поддержали групповое раскаяние. А затем приютские быстро исчезли из подворотни.
— Спасибо, Фома, — поблагодарил я слугу. — Только вот как ты их запугать так смог? У бастардов же есть сила. Пусть и у таких мелких.
Охранник только пожал плечами:
— Ну, так и я кой-чего умею, барин.
Я удивлённо вскинул бровь, но уточнять не стал. Поднялся по ступенькам и вошёл в кабинет.
Арины Родионовны в приемной не было. Я покосился на висевшие на стене часы. Полдень. Значит, секретарь ушла на обед.
— Это тебе, — я протянул вошедшему вслед Фоме коробку со сладостями.
— Благодарствую, — тотчас посветлел он и закинул в рот сразу пару пончиков. — А зачем вы этим пацанам гостинец выдали?