Чекисты рассказывают. Книга 4-я
Шрифт:
— Бронислав? Ну, конечно!
— Поговоришь с ним от моего имени, и он сделает все, что нужно.
Немного подумав, Муравьев продолжал:
— Я пошлю вместе с тобой в Тамбов Михаила. — Муравьев указал кивком головы на сидящего напротив и жадно уплетающего жаркое Тузинкевича, который прибыл в антоновскую армию под псевдонимом Михаил Андреев. — Он должен выполнить некоторые поручения для нашего Воронежского комитета. Михаил и Бронислав договорятся о твоей поездке в Москву и дадут тебе нужные явки. Но Михаил после этого должен возвратиться сюда ко мне, так как он мне будет нужен. Ты можешь организовать
— Я дам указание нашим связным в Тамбове, и они доставят его к тебе обратно. А что ты намерен делать здесь?
— Прежде всего, хотел бы встретиться с Антоновым и членами его штаба. Побывать в частях, посмотреть армию, побеседовать с командным составом армии, чтобы потом я сумел доложить о виденном членам нашего Центрального комитета. А главное, — организовать выборы на «всероссийский повстанческий съезд».
— Завтра же мы поедем с тобой по полкам. Потом я познакомлю тебя с первым заместителем Антонова Иваном Ишиным. Не знаю, удастся ли тебе встретиться с Александром Степановичем, так как он все время в разъездах. Но Иван Егорович Ишин — это тоже фигура! Думаю, что тебе он поправится. Не человек, а гранит!.. Ну, ты ешь, ешь, — любезно угощал Донской.
Спать легли заполночь. Муравьеву и Тузинкевичу отвели небольшую, но чистую комнату, которую сквозь открытое окно наполнял душистый, лесной воздух. Он пьянил. После напряженного дня они сильно устали. Муравьев и Тузинкевич перемигнулись, друг друга поняли, разделись и улеглись в постели.
Разбудили их рано. На траве лежала блестками крупная роса, а из леса тянуло прохладой. Вошел Донской.
— Извини, Евдоким Федорович. Если хотите ехать со мной, то нужно собираться сейчас.
Муравьев протер глаза. Хотелось спать, не прошла еще вчерашняя усталость. Но понял, что нужно согласиться с предложением Донского. «Быть с ним как можно дольше, с ним безопасно, а главное, можно много сделать, используя его расположение».
— Сейчас встаем, — сказал он.
Наскоро позавтракав, они вышла на улицу. Собственно, улицы здесь не было, а была проложена дорога между домом, сараем и подсобными пристройками. По этой дороге Муравьев прошел на лужайку и стал прохаживаться, поджидая Донского и Тузинкевича, которые задержались в доме. Неожиданно к Муравьеву подошел незнакомый человек. Был он тоже невысок, но выглядел крепышом. На нем был костюм городского покроя, а поверх пиджака, на ремне, висел большой, в деревянном чехле «маузер». Незнакомец остановился рядом и, улыбаясь, как Муравьеву показалось, загадочно, произнес:
— Здравствуйте, товарищ Муравьев, а я вас знаю…
У Муравьева сердце сжалось. Человека этого он не помнил. «Неужели что-нибудь знает?! Где виделись?» Ответил:
— Извините. Не помню…
— Да вы могли меня и не знать, — незнакомец держался дружелюбно, улыбка его была, как теперь рассмотрел Муравьев, не загадочной, а немного смущенной. Тревога отступила сразу, и Муравьев протянул руку, чтобы поздороваться. Незнакомец продолжал:
— Я жил в соседнем с вами селе. Лавка у меня там: лопаты, грабли, ведра — в общем, все что нужно крестьянину. Отец-то ваш меня хорошо знает. Морев я. Алексей Морев. Большевики хотят отобрать у меня лавку, вот я и подался к Антонову. Нужно защищать свое добро…
— А-а… Теперь я вспоминаю. Рад, что с вами познакомился.
— Вы обязательно приезжайте к нам в полк. Уж мы-то вас встретим!
— Спасибо. Приедем. А семья-то ваша как?
— Жена и дочь остались там, под Рязанью. Никто не знает, что я здесь.
Из дома вышли Донской и Тузинкевич. Морев вскочил на коня, попрощался и поскакал вдоль опушки леса.
— Земляка встретил, — Муравьев показал на удалявшегося Морева.
— А-а. Хороший парень Алексей, — сказал Донской и заторопил: — Нужно и нам побыстрей. — Он подвел своих спутников к лошадям, привязанным возле дома, и по-хозяйски предложил: — Вот, выбирайте. Чего-чего, а лошадей у нас достаточно. — И опять посетовал: — А вот с оружием — беда…
— Ничего. Оружие будет, — Муравьев сказал твердо. Он взял первую приглянувшуюся ему лошадь, потрогал поводья и вскочил в седло. Группа тронулась в путь.
Ехали часа три по жаре и порядком устали. Наконец прибыли в большое село. Всюду виднелись сожженные дотла дома и хозяйственные постройки.
— Что это? — указав плетью на один из полусгоревших домов, спросил Муравьев ехавшего рядом с ним Донского.
— Это халупы тех, кто был связан или подозревался в связях с большевиками, — ответил Донской. — Одних расстреляли, другие сами убежали. А дома мы сожгли.
В селе их издали. На площади собралось «войско», расквартированное здесь. Муравьева попросили на трибуну. И он снова должен был рассказывать о политическом положении, о целях и задачах партии эсеров.
После выступления Донской познакомил Муравьева с Василием Матюхиным, грузным, солидным человеком, начальником военизированной охраны антоновских войск, братом Ивана Матюхина, командира полка, особенно отличавшегося своими жестокостями.
— Дальше вас будет сопровождать Матюхин, — объявил Донской. — А я должен собираться в Москву. — И, посмотрев на Тузинкевича, спросил: — А как Михаил?
— Миша, тебе придется поехать с Донским, чтобы помочь ему, — сказал Муравьев. — Тебе все понятно?
— Да.
Договорились, где они встретятся, и Муравьев распрощался с Тузинкевичем и Донским.
Вторую неделю ездил Муравьев в сопровождении Василия Матюхина и охранников по селам, в которых обосновались антоновцы. Везде заранее были извещены о их прибытии и ожидали с нетерпением. Муравьев выступал на митингах и в то же время внимательно присматривался к вооружению антоновских банд, подсчитывал примерное количество бойцов, смотрел укрепления. Но он прекрасно понимал, что многое от него скрывают. Да и он не был военным специалистом.
Василий Матюхин, который пользовался большим влиянием, ограждал Муравьева от различных неприятных «случайностей», устраивал его быт так, что у того не было никаких претензий. Однако на вопрос Муравьева о том, когда же он встретится с Антоновым и другими руководителями «главного оперативного штаба», Матюхин неизменно отвечал:
— Подожди, всему свое время. — Муравьев терпеливо ждал.
Однажды под вечер они прибыли в Шаболовку. Большое село раскинулось на двух холмах. На одном из них, на дальнем, там, где чернела кромка леса, возвышалась церковь. С их въездом забил колокол.