Чекисты рассказывают. Книга 6-я
Шрифт:
Рабцевич не без удовольствия посмотрел на счастливого Линке. «Ох, комиссар, знает, как поднять дух у людей!»
Командиру дали возможность сделать первую борозду. Он прошел за плугом сотню, другую шагов и передал его хозяину. Пахота началась, и теперь он мог уходить. Полесский подпольный обком пригласил его на совещание командиров партизанских отрядов области, и ему предстояло не только подготовить выступление, но и отдохнуть перед ночным походом.
Тезисы выступления написал быстро. И хотя наперед знал, что все равно не воспользуется ими, потому что не любил говорить по бумажке, считая,
После обеда, закончив дела, решил немного поспать. Дорога ему предстояла дальняя, и без отдыха ее было не одолеть. Лег, закрыл глаза. И вдруг отчетливо увидел своего старшего сына — Виктора. Стоит мальчишка в телогрейке, лицо потное и измазанное, а кепка того гляди с головы съедет, чудом на затылке держится, в руках заводной ключ. Сын изо всех сил старается завести полуторку. А она стоит, как непокорная громада, и молчит.
— Да ты свечку посмотри, сынок, — не выдержал Рабцевич и проснулся.
На прошлой неделе отряду сбросили почту. Среди свежих газет, журналов были и письма. Рабцевичу было сразу десять писем: пять от жены, три от дочери и два от Виктора. Жена писала, что им, наконец, дали его адрес. Дома было все в порядке. Дочь Люся и сын Светик, так звали в семье меньшого — Святослава, учатся, а Виктор устроился на работу. Он шофер и получает теперь рабочую карточку...
Рабцевичу захотелось курить. Он свернул цигарку, подошел к окну.
На ближнем поле, что начиналось сразу за огородами, увидел пашущего человека. «Это еще что за номер, почему не со всеми?..»
Человек шел от леса к огородам. Рабцевич признал в нем бойца, недавно пришедшего в отряд.
«Что ж он делает? Этак и себя и лошадь изведет...»
По мере приближения «пахаря» все отчетливее слышались его недобрые покрикивания на лошадь. Сам он чуть ли не лежал на плугу. Лошадь, широко расставляя дрожащие ноги, шла неуверенно, тяжело.
Рабцевич торопливо надел безрукавку, шагнул за порог. Не раздумывая, возьмет или не возьмет, перепрыгнул слегу изгороди и очутился прямо перед бойцом. Недовольно спросил:
— И много ты так намереваешься вспахать?
Боец рукавом гимнастерки устало вытер раскрасневшееся, мокрое лицо.
— Товарищ командир, да разве много вспашешь на таком заморыше?..
Рабцевич грустно усмехнулся:
— Тебе хоть кто-нибудь показывал, как пахать-то надо?
— А зачем бойцу показывать, он и так все должен уметь делать, — браво ответил парень, и его скуластое лицо озарилось неуместной улыбкой.
Рабцевич решительно отодвинул его от плуга.
— Нет, дорогой, так бывает только у самонадеянных людей, а нормальному человеку, чтобы у него что-то получилось, надо показать... — Он взялся за рукоятки плуга, легонько встряхнул вожжи, сказал приветливо: — Ну, милая! — и пошел, оставляя после себя ровную борозду.
Боец сконфуженно почесал голову, побрел рядом, оправдываясь:
— Да я так, товарищ командир, я это говорил для храбрости...
— Ты вот лучше смотри да на ус наматывай, — одернул его Рабцевич. — Видишь, как я держу рукоятки? Их надо немного приподнимать, иначе лемех уйдет в самую глубь и будет не пахота, а слезы, да и лошади мука... Но и не слабо надо держать, а то только чертить по земле будешь... И помни, основная рука у пахаря левая — она регулирует ход плуга. — Рабцевич шел, слегка припадая на левую ногу, которая ступала то по непаханому краю, то соскакивала в борозду. От лошади крепко пахло потом. И он, вдыхая этот запах, невольно вспоминал, как когда-то учил своих хуторян работать на конной жатке...
В период коллективизации Рабцевичу поручили организовать колхоз в Качеричах. Беднота избрала его председателем... По теперешним временам хозяйство было крохотное — пяток хуторов да родная деревня, а забот... Ничего не было, толком не знал никто, что делать. А тут еще контра разная покою не давала. Все равно что на фронте, только не в окопах, да врага вроде бы не видно. Но без личного оружия ни на шаг... Кое-как засеяли поле. И вот хлеб поспевать стал. Предстояла уборка. И опять проблема — никто из колхозников на конной жатке работать не мог. Известное дело, хуторяне — народ, к технике не приспособленный. Всего и знали-то, что плуг да серп. Для Рабцевича конная жатка была не в диковинку. До шестнадцатого года батраком был. А помещичьи земли — не крестьянские наделы, серпом на них не управишься... И пришлось тогда ему учить крестьян работать на жатке.
Рабцевич прошел один круг, а это, если развернуть по прямой, чуть меньше километра будет, повернул на другой. Удивительно спокойно, без понуканий шла лошадь, видно, хватку пахаря почувствовала...
— Товарищ командир, я уже понял, что следует делать... — услышал он бойца.
Рабцевич остановил лошадь, разогнулся. И сразу по всему телу, наполненному блаженной истомой, пошел приятный хруст...
— Понял, говоришь? Это хорошо, сейчас посмотрим, — сказал он, уступая плуг. И как ни крепился, на непаханный край ступил, как из лодки. Что-то припоминая, он внимательно посмотрел на бойца. — Однако почему ты пашешь здесь, а не вместе со всеми? Мне помнится, утром ты был там...
— Был, — краснея, проговорил боец, — но старшина меня послал сюда, сказал, что только лебеда может расти после моей пахоты...
— Вот как! — И, забыв про усталость, Рабцевич пошел за бойцом, поправляя и показывая, как надо работать.
Как-то еще весной сорок третьего года Рабцевич, просматривая газеты, полученные с Большой земли, обнаружил в «Правде» заявление английского правительства, переданное агентством Рейтер, о намерении Германии применить отравляющие вещества на русском фронте.
Известие озадачило Рабцевича. Если это действительно так, то фашисты должны подвозить отравляющие вещества к линии фронта. Вполне возможно, что специальные составы могут пройти по железным дорогам, контролируемым отрядом...
Вскоре из Центра была получена радиограмма. В ней сообщались приметы составов и автомашин, в которых фашисты могут перевозить отравляющие вещества. Помимо строжайшей секретности этих перевозок, усиленной охраны, которая обеспечивается средствами противохимической защиты, на железнодорожных вагонах, автомашинах могут быть специальные эмблемы.