Чекисты рассказывают... Книга 2-я
Шрифт:
— Успокойтесь. Через три дня вы вместе с вашим сыном поедете домой. Я за вами приеду. Так, господин Дилл?
— Да. Это какое-то недоразумение...
— А вы, граждане? Может быть, с кем-нибудь тоже произошло недоразумение?.. А теперь кто-нибудь надумал? — Нечаев окинул взглядом собравшихся в бараке.
— Мы еще подумаем, — сказал один. Как видно, эта сцена произвела на них впечатление. На лицах собравшихся была написана явная растерянность.
Когда совсем стемнело, Нечаев приехал в гостиницу. Он уже готовился
— Господин Неча-аев? — услышал он женский голос.
— Да.
— Извините. Я ва-ас потревожила?
— Пожалуйста...
— Это говорит Элизе, переводчица господина Дилла.
— Слушаю вас.
— Вы еще не спите?
— Да как вам сказать...
— Я дума-ала, что еще не так поздно... Я тоже остановилась в этой гостинице...
— Очень приятно.
Наступила пауза. Элизе молчала. Нечаев считал невежливым первым повесить телефонную трубку.
— Господин Неча-аев, вы забыли свои перчатки. Я позвонила, чтобы вы не беспокоились... Если хотите, я занесу вам...
Нечаев вспомнил, что перед уходом из лагеря никак не мог найти перчатки. Подумал, что сунул их в саквояж.
— Спасибо. Не беспокойтесь. Я зайду завтра.
— Вы, наверно, очень устали?
— Да. Сегодня был трудный день...
— Тогда извините. Спокойной ночи.
— До свиданья.
...В конце рабочего дня, когда десятки телефонных звонков то и дело отвлекали внимание и не давали сосредоточиться, Забродин решил, наконец, отключить телефонный аппарат: «Если возникнет что-нибудь неотложное, разыщут через секретаря. Нужно обдумать, что же все-таки происходит». Пока в руках у полковника были только разрозненные эпизоды.
«Союзнички» явно готовят сюрприз. Где он? В каком облике предстанет?» Мелочей множество: то тут, то там словно какой-то таинственный кукольник дернет за ниточку. Многие стали замечать за собой слежку. Да и с магазином на Ландштрассе...
Забродин думал, сопоставлял, сравнивал... За окном сгущались теплые венские сумерки, на улицах вспыхивали световые рекламы. А он все сидел, не зажигая света. И чем темнее становилось в кабинете, тем меньше у полковника оставалось надежды придумать что-нибудь путное...
Забродин вышел на улицу. Возле памятника Советскому воину-освободителю бил фонтан. Падающие капли воды, подсвеченные разноцветными электрическими лампочками, переливались, словно фейерверк. У подножия памятника лежали свежие цветы: благодарные австрийцы каждый день их меняли.
Постояв у памятника, полковник направился к «Штадтгартену». Днем в этом сквере было много любопытных. Они собирались возле прудов, смотрели на плавающих лебедей и уток. Взрослые и малыши бросали им хлебные крошки, доверчивые птицы хватали пищу прямо из рук. Сейчас здесь было пусто.
Выйдя
Так и сейчас. Фрау Кюглер спросила:
— Были в кино, господин Забродин?
— Нет, фрау Кюглер, гулял.
Хотя Забродин уже довольно прилично понимал по-немецки, но сам говорил односложными фразами.
— Когда же приедет ваша семья? Вам одному здесь надоело?
— Скоро, фрау Кюглер. Дети еще учатся. А у вас есть дети?
— О, господин Забродин, не спрашивайте!.. Сначала была война. Потом не было средств, чтобы содержать детей. Ведь дети требуют больших расходов! Ах, извините, я вас задерживаю пустыми разговорами. Спокойной ночи.
Она передала ему ключ от номера.
— Я привык ложиться поздно, фрау Кюглер. Только вот устал сегодня, долго гулял. Правильно я говорю по-немецки?
— Аусгецайхнет! — фрау Кюглер улыбнулась и, пододвинув стул, сказала: — Может быть, присядете? Как вам нравится Вена?
— Красивый город. Хороший народ австрийцы. Приветливый...
— Это очень приятно, господин Забродин, и Вена действительно хороша. А вот люди есть разные...
— Везде есть разные люди, фрау Кюглер.
— Есть плохие в «Гранд-отеле».
— Русские?
— Нет. Русских я не знаю. Русские ко мне хорошо относятся. А вот фрау Диблер... Мне кажется, что она плохой человек.
— Почему вы так думаете?
— Я хочу рассказать русскому коменданту, но у меня нет доказательств... Она роется в чемоданах.
— Но я не слышал, чтобы у кого-нибудь пропадали вещи.
— Я тоже не понимаю, зачем ей нужно рыться в чужих чемоданах. Я сама видела в номере господина Нечаева... Но не это главное. Я хочу рассказать вам более загадочную историю. Хотя вы, быть может, посчитаете меня слишком мнительной. Я уже столько вам наговорила! — Она нерешительно посмотрела на Забродина.
— Что вы, фрау Кюглер! Я внимательно вас слушаю...
— Я отношусь к вам с большим доверием, господин Забродин.
— Спасибо, фрау Кюглер, — Забродин улыбнулся.
— Знаете, я живу в доме недалеко от вашего посольства. Утром просыпаюсь очень рано. Привыкла с детства. Иногда подхожу к окну и смотрю на улицу. Тишина. Потом появляются дворники. Потом идут хозяйки на рынок, в магазины.
Уже несколько дней, как на рассвете стал приезжать в наш дом какой-то господин. Зайдет в дом на несколько минут и уходит. Высокий, с вытянутым худым лицом. Вроде бы и на австрийца не похож. Мне это показалось странным, господин Забродин. Оставит машину за углом, а сам идет в наш дом... Почему он не подъезжает к дому?