Чекисты. Книга первая
Шрифт:
Из лодки вместе с паромщиком вышел еще один человек. Поднявшись на берег, он остановился в нескольких метрах от Алексея, ожидая, пока Солухо спрячет лодку. Потом они ушли в мазанку.
Время цедилось по капле, нестерпимо медленно. Минут через пятнадцать дверь мазанки отворилась, выплеснув наружу немного света. По возникшему на пороге силуэту Алексей узнал Галину. Она тотчас растворилась во мраке, а на пороге встала другая фигура в туго подпоясанном чекмене — Цигальков.
Совсем близко от Алексея прошелестели шаги. И вдруг Галина негромко позвала:
— Седой!
Алексей
— Седой, — позвала она громче. — Да где же вы?
Алексей тихонько кашлянул: терять было нечего — Цигальков и так все слышал.
— Вы здесь? — сказала Галина, подходя. — Идемте в хату.
— Что случилось?
Она в темноте нашла его руку и крепко сдавила, как бы говоря: “Спокойно. Сейчас все поймете”.
Они подошли к мазанке.
— Вот он, Седой, — сказала Галина Цигалькову.
— Прошу!
Цигальков пропустил их в хату и принялся запирать дверь.
Обстановка в хате бобыльская, неуютная: стол и две лавки, икона в дальнем углу. Подвешенный к потолку фонарь освещал голые давно не беленные стены.
Половину хаты занимала печь. Солухо, горбясь, сидел на лежанке, свесив босые ноги, и встревоженно смотрел на Алексея. Лицо его до глаз заросло серой мшистой щетиной.
Алексей стоял посреди хаты, ждал, что будет дальше.
Заперев дверь, Цигальков подошел к нему. Есаул улыбался и протягивал руку.
— Вот уж не предполагал увидеть! Крайне удачно, что вы здесь! Я имею к вам личное поручение!
— Ко мне?!
— Именно к вам. От полковника Рахубы!
— Вы видели Рахубу?..
— Так точно! Вчера в Бендерах.
Алексей ожидал чего угодно, но только не этого.
— Вот так штука! — произнес он удивленно, что не составило труда, и обрадованно, что было гораздо сложнее: — Полковник выздоровел?
— Вы имеете в виду его ногу? С ногой лучше. Хромает еще слегка, но ведь полковник не из тех, кто может спокойно усидеть на месте в предвидении таких событий… Но… все по порядку. Во-первых, я должен передать вам депешу. Не будь вас здесь, пришлось бы изыскивать способы, чтобы доставить ее в Одессу…
Алексей остановил его, бровями указав на паромщика.
— Мартын, сходи покарауль! — сказал Цигальков.
Солухо молча соскочил с печи и, шлепая пятками по глиняному полу, вышел из хаты.
После этого они обменялись паролями, и Цигальков вручил Алексею многократно сложенный листок тонкой бумаги, исписанный цифровым шифром.
— Хорошо, — сказал Алексей, — разберу после. Рассказывайте…
Все трое сели к столу. Алексей спросил:
— Как вы заговорили с Рахубой обо мне?
— Очень просто. Нам нередко приходится выполнять функции связи. Полковник вручил мне это письмо с заданием переправить в Одессу некоему Седому. Я сказал, что это имя мне знакомо, так и договорились. Надо заметить, он очень интересовался вами. Я доложил, при каких обстоятельствах имел удовольствие познакомиться, не забыл, естественно, и о Галине Сергеевне…
— Обо мне?.. Зачем?
— Должен признаться, что я передал полковнику Рахубе содержание нашей с вами беседы.
— О чем? — быстро спросила Галина.
Косясь на дверь, Цигальков
— Относительно взаимодействия с одесским подпольем и… перестановок в командовании отрядом.
— Насчет замены Нечипоренко вами?
— Ну да…
— И как он отнесся к этому?
— Представьте, благосклонно! Сказал, однако, что проделать это надо крайне осторожно, учитывая националистический характер движения. Более того, он подсказал, как это сделать. Я вам уже докладывал, что в Бендерах создана ударная группа, которая к моменту восстания переправится через Днестр. Так вот, я везу Нечипоренко приказ: после переговоров с Шаворским в Нерубайском он должен прибыть в Бендеры, чтобы лично вести эту группу! Там он будет находиться под контролем русских офицеров из “Союза освобождения России. Таким образом, командовать здешним отрядом останусь я!
— Отлично придумано! — восхитилась Галина. — Значит, бендеровскую группу поведет Нечипоренко?
— Так, по крайней мере, будет выглядеть: необходимо, чтобы Заболотный, Палий, Солтыс и другие были уверены, что именно он и никто другой возглавляет военные действия в районе Днестра. Ему они доверяют. На самом деле…
— Понятно! — перебил Алексей. — Когда намечено выступление?
Спрашивал он резко, требовательно, и Цигальков, на которого, видимо, произвело большое впечатление близкое знакомство Алексея с Рахубой, отвечал ему быстро и даже несколько подобострастно.
— Сроки будут согласованы с Шаворским.
— Где переправится бендерская группа?
— И это еще не вполне уточнено. Решит Нечипоренко: он знает несколько подходящих бродов. Мой отряд будет в деревне Плоски, верстах в двадцати от Тирасполя.
— Так, — проговорил Алексей. — А какую роль должна сыграть парканская организация?
— Захватить Парканы и поддержать наступление. Кроме того, ей поручено подготовить взрыв на днестровской водонапорной станции, которая снабжает водой Одессу… — Цигальков поднялся. — К сожалению, я должен покинуть вас: надо еще затемно исчезнуть отсюда. Как вы-то уедете?
— Договорились с мужиком из Голого Яра…
Цигальков подошел к двери и позвал Солухо.
— Тихо? — спросил он.
— Да.
— Седлай.
Через несколько минут паромщик подвел к мазанке коня, которого прятал, очевидно, в амбаре.
— Ну, пожелаем друг другу удачи! — Цигальков пожал им руки, еще раз заверил девушку, что будет держать ее в курсе всех новостей, и, надвинув кубанку, вышел.
Они слышали, как, удаляясь, простучали копыта.
— Поздравляю, — сказал Алексей, — теперь ваша карьера на мази. Неровен час, они еще и орден отвалят!
— А что, мне пойдет! — сказала Галина.
Когда Солухо вошел в мазанку, “городские”, как он окрестил их про себя, сидели за столом и, улыбаясь, смотрели друг на друга.
На следующий день предупрежденный Галиной Недригайло усилил охрану водонапорной станции.
Вечером девушка проводила Алексея на вокзал. До самого отхода поезда они простояли в стороне от перронной сутолоки в тени багажного склада. Когда все было оговорено, они стояли просто так, молча. Наконец Галина сказала:
— Ну, идите, места не будет.