Чекисты
Шрифт:
Секретаря профсоюза Ксенофонтова всегда можно было видеть среди рабочих. Он давал советы, разъяснял непонятные вопросы, снабжал водопроводчиков брошюрами и листовками. Часто Кеенофонтов выезжал на предприятия и в мастерские улаживать конфликты рабочих с хозяевами. В большинстве случаев удавалось добиваться решения спорных вопросов в пользу рабочих. „Наш Ксенофонтыч необыкновенный человек, — говорили они. — Голова!“
На одном из собраний правления Иван Ксенофонтович заявил:
— Мы немало сделали по сплочению рабочих, организации их экономической борьбы. Нам надо теперь подумать о привлечении
По предложению Ксенофонтова в профсоюзе были созданы ячейки сочувствующих партии большевиков. На собраниях ячеек обсуждались вопросы текущей политики; многие рабочие стали выписывать большевистские газеты „Правда“, „Наш путь“.
Во второй половине 1913 года полиция обрушила жестокие удары на большевистские организации. Прошли массовые аресты. Подверглось разгрому и большевистское правление союза водопроводчиков и отопленцев. Ксенофонтову случайно удалось избежать ареста — он в это время был призван на учебные сборы.
Возвратившись со сборов, Ксенофонтов взялся за восстановление профсоюза. Было избрано правление, возобновлены связи, пополнили стачечный фонд. Снова начались занятия в кружках.
В апреле 1914 года профсоюз водопроводчиков и отопленцев впервые принял участие в политической демонстрации московских рабочих. Она проходила под лозунгом протеста против гонений правительства на рабочую печать. Иван Ксенофонтович много сделал для ее подготовки, хотя руководить ею не смог — он был арестован и затем выслан из Москвы.
…В начале марта 1914 года ночью на квартиру, где проживал Иван Ксенофонтович, ворвались полицейские. Предъявили ордер на обыск и арест. Перебрали книги, расшвыряли вещи, обшарили каждый угол, простучали стены, пол. Обыск, продолжавшийся почти пять часов, ничего не дал. Иван Ксенофонтович спокойно, с усмешкой наблюдал за полицейскими, выбивающимися из сил в надежде найти нелегальные материалы. Он знал — их потуги тщетны, потому что ни партийные документы, ни запрещенные книги, брошюры и листовки Ксенофонтов в квартире никогда не держал…
Выйдя на волю, Ксенофонтов задумался: куда уехать? Соболевский, секретарь профсоюза металлистов, тоже высланный из Москвы, предложил отправиться в Ригу — там крепкая организация, много промышленных рабочих.
В Латвию Ксенофонтов и Соболевский приехали в начале апреля. Погода стояла холодная, а вся одежда Ивана Ксенофонтовича — ватный пиджачок да кавказская папаха, накануне отъезда купленная за рубль на Сухаревке. Работу найти не удалось. Мест не было. Кое-как перебивались поденщиной. Не могли ничем помочь и социал-демократы из Рижской организации, с которыми Ксенофонтов и Соболевский установили связи по явкам, полученным в Москве.
Но зато сразу по приезде в Ригу Иван Ксенофонтович включился в партийную работу. По поручению Рижского комитета Социал-демократии Латышского края он часто выступал на собраниях рабочих.
Накануне 1 Мая полиция произвела массовые аресты. Она рассчитывала таким путем предупредить первомайские выступления. На одном из собраний был арестован и Ксенофонтов.
Три недели отсидел он в тюрьме. В 20-х числах мая полиция освободила задержанных. Ксенофонтова обязали в течение трех суток покинуть Ригу. Снова встал вопрос: где жить, чем заниматься дальше?
При
Новов расспросил Ксенофонтова о его дальнейших планах. Затем сказал:
— Иван Ксенофонтович, я хочу предложить вам остаться в городе для подпольной работы.
— Что я буду делать?
Нам в организации нужен профессионал. Главным образом для печатания на гектографе листовок и проведения нелегальных собраний. Кроме того, потребуется ваше участие в работе культурного центра. Нужно будет установить связи с наиболее подготовленными социал-демократами, обеспечить их выступления перед рабочими с лекциями и беседами. Вам тоже иногда придется выступать на вечерах и собраниях, разумеется, конспиративно, под вымышленной фамилией. Мы считаем, что вы вполне справитесь со всем этим.
— Михаил Сергеевич, а где же я буду жить? Пребывание в Риге мне запрещено.
— Пропишетесь в пригороде, а квартиру в Риге мы вам обеспечим. Надо придумать кличку. Как вы смотрите, если мы вас будем называть „товарищ Лука“?
— Что ж, пусть буду „Лукой“!
Так Ксенофонтов стал профессиональным революционером.
В июле 1914 года в России прокатилась мощная волна стачек и демонстраций. В Петербурге полиция открыла стрельбу по участникам митинга на Путиловском заводе. Два человека были убиты, 50 ранено. В знак протеста против расстрела путиловцев забастовали сотни тысяч рабочих в разных городах страны. Ксенофонтов чуть ли не сутки подряд печатал листовки Рижского комитета с призывом ко всеобщей стачке. В городе забастовало 54 тысячи человек.
А 1 августа 1914 года началась мировая война. Многие большевики, члены Рижской организации, были мобилизованы на фронт. Ксенофонтов решил легализоваться и уйти в армию, чтобы вести революционную работу среди солдат.
…Телеграфный батальон, в который попал Иван Ксенофонтович, обслуживал штаб 2-й армии Западного фронта. Телеграфистов поначалу разместили в центральной телеграфной станции Гродненской крепости, а в середине августа перевели под Витебск.
После окончания краткосрочных курсов унтер-офицера Кеенофонтова зачислили в кабельное отделение телефонистом на коммутатор. Служба была нетяжелой. Каждую свободную минуту Ксенофонтов использовал для агитации среди солдат. Он организовал для них чтение газет. Это не запрещалось командованием. Оно было уверено, что чтение монархической и буржуазной прессы укрепляет дух армии, повышает готовность солдат отдать свою жизнь за „веру, царя и отечество“. Офицеры, конечно же, не догадывались, что Ксенофонтов занимался не столько чтением, сколько объяснением прочитанного. Он говорил своим слушателям, что войну затеяли капиталисты, что она ведется ради захвата чужих территорий, что народам она приносит кровь и страдания, а хозяевам — доход, поэтому солдаты всех стран должны не сражаться друг против друга, а повернуть оружие против буржуев и помещиков, против своих правительств.