Человеческий яд в промышленных масштабах
Шрифт:
– Hам за это мед дают...
– сообщил Фил, - чтоб жизнь медом казалась. И потом, через некоторое время от этого отрешаешься. Вот за тебя обидно как-то. Пожалуй, я дальше сам справляться буду. Тебе этого сейчас совсем нельзя.
Верочка благодарно сжала его руку,
– Эх, вот купить бы машину, чтоб не ездить больше в автобусах, да где я тогда яд собирать буду? С ментов разве что... Да они и понятия не имеют, что такое настоящий яд. Работу менять придется... а на это мы пойти не можем, нам ребеночка рожать и выкармливать.
– Если ты машину купишь, тебе с себя яд собирать придется, - сказала Вера, менты доведут. А твой яд котируется?
– В принципе, любой котируется. Мой даже лучше, чем женский, потому что реже. Только я не очень уж ядовитый... Hу, пошли, провожу тебя до работы, и снова на службу.
К вечеру Фил добрался до дому с полным кофром полных банок, полностью удовлетворенный. Плюхнувшись на стул в прихожей, он набрал телефон конторы.
– ОООЗТ "Кобра", - раздался в трубке мягкий, вкрадчивый голос секретарши Леночки, - что я могу для вас сделать?
– Это я, Филипп, привет. Готовь холодильник, сейчас принесу.
– Много?
– Все. Хорошо поработали.
– Умница. Макс только половину привез, а машины еще не было. Так что если поторопишься, успеешь сдать сегодня.
– Hу, мне же близко. Пока.
Контора располагалась на Бармалеевой, через улицу. Фил обогнул детский садик, нырнул во двор и уже через минуту расставлял
– Большая часть женского, эу, знаешь, обычные стервы. Вот этот лучше, этот еврейский, такой, знаешь ли, очкастый экземпляр, с большим вкусом ругался. А тот это - вообще уникум, чистейший детский яд, в отдельную скляночку собрал. Такое милое дитя со скрипочкой в маршрутке, а такое ядовитое.
Леночка сделала пометки в журнале, налепила на банки наклеечки и задумчиво подперла изящную раскрашенную головку рукой.
– Интересно, - задумчиво произнесла она, - а что из него делают?
– Говорят, мазь какую-то от артрита, или от ревматизма. Очень, говорят, едкая. Лечит, буквально, на глазах.
– От ревматизма...
– Леночка вздохнула, - наверное, у вас с Максом никогда ревматизма не будет. Кстати, твоя порцайка меда, - она выставила на стол маленькую шестигранную баночку, - привет жене.
Филипп повернул на Большой проспект и двинулся в сторону дома, решив по дороге заглянуть в "Три ступеньки" за чем-нибудь съестным. Там его обхамила сонная толстая продавщица, собравшаяся уже начать готовиться к закрытию магазина, хотя до девяти было еще сорок минут; и Фил неожиданно разъярился и наорал на нее, словно расслоившись при этом на Фила Орущего и Фила Hедоумевающего, который в течение двенадцати часов перед этим спокойно выслушивал гораздо худшие высказывания, и теперь удивлен тем, насколько работа отличается от всей прочей жизни...
22.05.99