Человечество и Технос: философия коэволюции

Слюсарев Владимир

Тогда продлимся…

Автор(ы) благодарит кафедру философии Нижегородского государственного университета им. Н. И. Лобачевского, ее доброжелательный и талантливый коллектив во главе с членом-корреспондентом РАН И. Т. Касавиным

Часть 1

Конвергенция или коэволюция – основной вопрос жизни современного человечества

Глава 1

Универсальный эволюционизм и конвергенция или полионтизм и коэволюция

Человеку свойственно ошибаться. Построив забор, или сочинив текст, мы видим, как это можно было сделать лучше. Потому что приобрели опыт, который не дается сразу и легко, обычно это «сын ошибок трудных» (А. Пушкин). Ошибки развития необходимы и полезны, оно идет через их преодоление. Ошибки вредны и опасны, когда их не видят, еще опаснее – не хотят видеть, или сознательно обманывают других, еще опаснее – самих себя. Тогда человек

теряет ориентиры и понимание того, что на самом деле с ним происходит. Он может продолжать мыслить, но как бы «не в своем уме», не замечая очевидных противоречий. Лишается здравого смысла. Это относится не только к человеку, но и к обществам, цивилизациям, особенно на этапе их кризиса, разложения, да и к миру в целом. Мы намерены обратить внимание на одно грандиозное противоречие, ошибку, обман и самообман вместе, которые в настоящее время культивирует, или которым предается все человечество.

* * *

Речь идет о характере осознания людьми своих перспектив, дальнейшей судьбы. Конечно, таких попыток и программ огромное количество, но некая общая, предложенная от имени современной цивилизации в целом, пожалуй, только одна. Это теория устойчивого развития (sustainable development), которая, как известно, была выдвинута в конце ХХ века в качестве своеобразного императива выживания человечества. И была принята практически всем миром на невиданной по масштабу и представительности конференции в Рио-де-Жанейро в 1992 году, куда собрались главы более 100 государств, а подписана от имени 178 государств. Она стала как бы «официальной идеологией» жизни человечества на обозримое будущее. Ориентируясь на нее, руководствуясь ею, все входящие в ООН страны обязались работать и принимать решения в последующие годы. Ее подзаголовок: «Повестка дня на ХХI век» 1 .

1

Декларация Рио-де-Жанейро по окружающей среде и развитию. Повестка дня на ХХI век. М., 1993.

В значительной степени это событие было инициировано деятельностью так называемого Римского клуба, международной организации, созданной итальянским промышленником Аурелио Печчеи, объединившей представителей политической, финансовой, культурной и научной элиты мира. По поручению Клуба самые авторитетные ученые конца ХХ века дали прогноз дальнейшего развития человечества, если оно не предпримет каких-либо сознательных шагов по изменению его характера. Прогноз неутешительный, угрожающий самому существованию Homo genus (людского рода). Во всеоружии обширных статистических данных, новейших достижений компьютерно-математического моделирования и своего таланта приглашенные аналитики показали губительные для природы и человека последствия неконтролируемого развития мировой экономики, поставили вопрос о необходимости пределов ее роста, вплоть до призывов к «остановке развития» и «нулевому росту» 2 .

2

См., например: Печчеи А. Человеческие качества. М., Прогресс, 1985. 311 с.; Меддоуз Д. и др. Пределы роста М., изд-во МГУ, 1991. 208 с.; Меддоуз Д. и др. Пределы роста. 30 лет спустя. М., изд-во Академкнига, 2007. 342 с.

На подобный шаг мир пойти не мог, не решился. Но ограничить развитие по параметрам сохранения системы, которая развивается, то есть поддерживать её в устойчивом состоянии – это было более или менее осознано как единственно правильная возможная установка, если люди хотят выживать. То есть фактически подразумевалась устойчивость человеческого общества перед фактом его возможного разложения и распада при продолжении нерегулируемого развития. Как разрушается машина и любой механизм, когда превышена скорость их движения или от перегрузки. Отсюда следует, что человечеству необходимо «нажимать на тормоза», ориентируясь на регулируемое, контролируемое развитие. Чтобы удержаться на последнем «рубеже самости», все изменения нашей цивилизационной активности необходимо перестраивать по целям, скорости и внутреннему характеру, подчиняя задачам сохранения Homo genus-sapiens, каким он сложился в процессе биологической эволюции.

Устойчивое общество! Сохранение природы! Продолжение человеческого рода! Если думать об идейном обеспечении подобных целей (а какие у людей могут быть цели, если они не самоубийцы и хотят продлить свое существование во времени), что обычно ждут от философов и других гуманитариев, то им необходимо разрабатывать философию равновесия, оптимизации взаимодействия существующего и перемен, традиций и новаций, действительного и возможного. Надо предлагать теории, обосновывающие необходимость подчинения экономики хозяйству, техники культуре, потребления самосовершенствованию, рационального духовному. Исповедовать идеологию динамического консерватизма, ставить гуманитарные фильтры перед всем, что внедряется и делается. Базовая мировоззренческая установка для устройства и при функционировании таких фильтров: сначала надо быть, а потом меняться; развиваться надо для того, чтобы быть. Sastainable development – это когда изменение, развитие и становление не самоцен(ль)ны, не движение в дурную бесконечность, а служат сущему и Бытию.

Однако вместо обсуждения путей и методов реализации

идеи устойчивого развития как динамического консерватизма в каждой стране и в масштабах мира, в теоретической сфере начались бесконечные дискуссии о том, что понимать под «устойчивым развитием», выдвигаться десятки, сотни интерпретаций, вплоть до откровенной лингвистической казуистики, запутывающих его главный смысл. Который, в сущности, управленческо-экологический: как приводить развитие, открываемые им новые возможности изменений окружающей среды, к жизни и мере человека. Об этом, странно, но факт, думали и спорили меньше всего. Наконец, утомившись от праздномыслия, идею устойчивости как сохранения условий жизни человека в процессе их изменений («Изменяясь, оставаться собой» – предлагает одна умная реклама, но, к сожалению, только одежды, а не мира), выдвинутую в качестве последней надежды на выживание, стали, с одной стороны, забывать, а с другой, использовать в извращенном виде. Устойчивость развития сделали синонимом непрерывного роста и начали трактовать в плане его еще большего ускорения. Страны, области, районы, графства и кантоны принимают программы «устойчивого развития», имея в виду обязательное наращивание объемов производства и уровней потребления. Чтобы было везде «как в развитых странах», которые лопаются от переизбытка производимого, мучительно, ради моды или просто хулигански выдумывая новые потребности, не зная, кому и куда все продать, или выбросить, не говоря уже о колоссальных расходах на вооружение, а о разоружении перестали даже вспоминать. Главную глобальную мудрость мира сего можно выразить в трех идеалах: 1) чтобы все изменялось-обновлялось, 2) продавалось-потреблялось, 3) как можно быстрее и больше.

В ходе и результате такой деятельности, не отказываясь открыто, принятую всем миром задачу поддержания существования того, что развивается (природы, общества, человека) также всем миром запутывают, а фактически отбросили. Извратили «до наоборот» и хоронят, притом недостойно, не попрощавшись. Тайно от самих себя. Боятся понимания, что произошла (произвели!) подмену смысла понятия и самой сути того, о чем шла речь, когда принималась Декларация устойчивого развития. Заняты (само)обманом. Вместо заботы об устойчивости, т.е. сохранении человека, природы, общества стоит всеобщий, глобальный гвалт и оглушительный крик о развитии как замене всего без разбора – новым. Заботы о внедрении нового. Почти любого, с минимальным или вообще «без» размышлений о последствиях, даже ближайших. Крик об «инновационизме», о четвертой технологической революции, когда человека во всех сферах заменят автоматы. И никакого осознания, что это принципиально разное мировоззрение, прямо противоположные, отрицающие друг друга подходы. Никакой проблемы, никакого противоречия между устойчивостью и новационизмом не видят. Поистине, слепые вожди слепых, идут с широко закрытыми глазами. Деятельность Римского клуба и провозглашенная в 1992 году в Рио-де-Жанейро Декларация об устойчивом = ограниченном = регулируемом развитии, были, по-видимому, последним озарением человечества перед погружением в новационное без(д)умие и техногенный фатализм. Последней крепостью его здравого смысла.

В маскирующем обрамлении мелких, конкретных, паллиативных решений экологического характера, по факту начался п(р)овальный перевод общества на новационный образ жизни, внедрение (ин-новацию) в быт и бытие последних, практически без отбора, «с пылу, с жару» достижений науки и техники. Новационизм как идеология предполагает, что любая вещь существует для того, чтобы скорее исчезнуть, замениться другой, новой. Бытие сущего, человека, вещи не имеет значения. Главное – становление (иного). Новое ради нового, «гаджетизм». Настоящее ради будущего, которое став настоящим, т.е. реальностью, больше уже не нужно. Также будет со следующим новым, которое тут же будет объявлено старым, подлежащим замене, смерти, уничтожению. В некоторые изделия сразу и сознательно закладывается их ликвидация, хотя бы они могли служить намного дольше (феномен обсоленса – это ли не воплощение абсурда). Непрерывная смерть, типичная дурная бесконечность прогресса без образца и идеала. «Все, что существует, уже устарело» – цитируют или придумали девиз (за) будто бы Леонардо-да-Винчи. Ин(онизм)-новационизм превращается в определяющий фактор сознания современной цивилизации. Он задает смысл и выражает ценности ее постмодернистского этапа. Что касается устойчивости как сохранения сущего – забудьте о ней. Но не забывают, все еще обсуждают, чтобы не думать, маскируя противоречие и забалтывая состояние новационного самоапокалипсиса, которое переживает человечество.

В отличие от предыдущих веков развития, особенность современного технического прогресса в том, что его новации связаны с проникновением в мега, микро(нано) и информационно-виртуальные миры, возникшие на базе теоретических открытий первой половины ХХ века, прежде всего в физике, квалифицируемых обычно как неклассические и начавшейся во второй половине века их технизацией, воплощением в практику. Благодаря этому, люди видят, слышат, осязают то, чего вокруг них нет, что феноменологически они не видят, не слышат, не воспринимают. Открытые микро/мега/вирту миры несоизмеримы с нашими органами чувств, параметрами телесности, а в конце концов, и мышлением, если оно не вооружено электронными машинами. Открыто объявляется, что искусственный интеллект будет «умнее» человеческого в миллионы раз. Однако мы в них и с ним действуем, добиваясь полезных в/для макрореальности результатов. Надолго ли? Общий смысл практический происшедших научных революций ХХ века в том, что несоразмерность познания стала несоизмеримостью быт(а)ия. Сфера деятельности человечества превысила сферу его жизни. Мир перестал совпадать с нашим Домом.