Человечество: история, религия, культура. Древняя Греция
Шрифт:
А спустя несколько дней в доме Хирона сыграли блестящую свадьбу. Еще загодя явились лесные нимфы и украсили всю пещеру зеленью и цветами. Тритоны посыпали пол чистейшим белым песком, в котором сверкали крупные жемчужины. Угощение тоже было на славу. Столы ломились от всевозможных яств: жаренной дичи, рыбы и фруктов. Вакханки во главе с Селеном прикатили несколько бочек игристого вина из погребов самого Диониса, а куреты доставили с Олимпа благоуханную амброзию и сладчайший нектар. Свадьбу ведь решили сыграть по высшему разряду и ждали на нее всех богов и богинь!
Первыми, еще до рассвета, явились целые толпы кентавров, украшенные гирляндами из трав. Они размахивали еловыми ветками и предсказывали новобрачным много счастья. Потом прискакали козлоногие сатиры. Их, правда, никто не приглашал, но они все равно явились. Известно, что эти господа большие охотники до выпивки. Как же они могли пропустить бесплатную пирушку? Сразу после восхода солнца с громким шумом расступились воды и на берег из морских глубин поднялась целая процессия. Впереди,
Молодых, чинно сидевших за своим столом, буквально завалили подарками. Хирон преподнес своему другу тяжелое копье, древко которого было вырезано Афиной из твердого как железо ясеня, а наконечник выкован из бронзы самим Гефестом. Другие олимпийцы подарили жениху золоченные доспехи, а Посейдон добавил к ним двух бессмертных коней – Балия и Ксанфа. Что касается Фетиды, то она получила от каждой богини богатое одеяние, да еще ожерелье в придачу! Все подаренные наряды были настолько изысканны, что в них без смущения можно было явиться на пир к самому Зевсу.
Замечательная вышла свадьба! Все боги веселились от души. Одна только богиня раздора Эрида хмурилась и сердито кусала губы. Ведь никто не вспомнил о ней и не догадался позвать на торжество! Такое пренебрежение может задеть кого угодно, а Эриду оно так прямо вывело из себя. «Не хотят со мной знаться и не надо! – решила она. – Я сама найду способ напомнить о себе!» Незримая для всех она подошла к столу, за которым пировали богини, и бросила на него великолепное золотое яблоко. На яблоке было написано всего одно слово: «Прекраснейшей!», но оно содержало в себе тысячи поводов для ссоры. «Этот дар предназначен для меня! – заявила Афродита. – Я богиня красоты и потому имею на него все права!» – «Тоже мне причина! – тотчас возразила ей Гера. – Если бы все вещи соответствовали своим именам, мир был совсем другим!» – «Думаешь, ты красивее меня? – с оскорбительной улыбкой отозвалась Афродита. – От других я этого никогда не слыхала!» – «Это от того, что ты всегда слышишь одну только лесть!» – парировала Гера. «Вы обе не правы! – заметила Афина. – Красота тела – ничто, когда нет красоты ума! Согласитесь с этим и признайте, что я красивее вас обоих!» – «Ну уж нет! – возмутилась Афродита. – Ум – это ум, а красота – это совсем другое!» – «И насчет ума ты тоже не очень-то заносись! – посоветовала Гера. – Есть среди нас особы не глупей тебя!»
От благодушного настроения богинь не осталась и следа. Они подошли к Зевсу и потребовали, чтобы он разрешил их спор. «На мой взгляд вы все одинаково красивы! – дипломатично отвечал сын Крона. – Пусть выбор сделает кто-нибудь другой!» – «В таком случае назначь нам судью!» – попросила Гера. Однако Громовержец отказался. «Отложим пока это дело, – сказал он, – мы в гостях и должны прежде подумать о молодоженах!» – «Вот-вот, – подхватил Нерей, – надо устроить будущее Пелея! Моя дочь не может быть женой изгнанника! Она должна стать царицей!» – «Если у меня появится войско, я сам устрою свою судьбу! – пообещал Пелей. – Дайте мне пять тысяч солдат, и Фетида завтра же будет царствовать!» – «Пять тысяч! – ужаснулся Зевс. – Где же мы столько наберем?» – «Когда-то, обратив муравьев в людей, ты дал моему отцу даже больше!» – напомнил Пелей. «И ты хочешь, чтобы я опять устроил этот фокус? – поморщился Громовержец. – Но ведь это уже было! Поэты скажут, что я повторяюсь!» – «Не беда! – отвечал Пелей. – Зато ты окажешь мне большую услугу!» Пришлось Зевсу уважить просьбу внука. Он отправился в лес, разыскал дуб, по стволу которого ползало множество трудолюбивых насекомых, и ударил по нему своим жезлом. Послышался сильный треск. Муравьи посыпались вниз словно горох, и каждый, коснувшись земли, принимал человеческий облик. Не успел Пелей даже слова молвить – глядь, а перед ним уже стоят тысячи могучих воинов! И каких! Все как на подбор молодцы, все сжимают в руках копья и готовы хоть сейчас двинуться в бой! «Вот ваш царь! – сказал Громовержец, указывая на сына Эака. – Слушайтесь его во всем и постарайтесь оправдать его надежды!» Воины в ответ принялись стучать в щиты и трижды прокричали: «Слава царю Пелею!»
Так завершилась эта необыкновенная свадьба, имевшая важные последствия для судеб всей Греции. Вечером боги и богини разъехались по своим дворцам. Все они остались довольны тем, как провели время. Сын Эака также не имел причины жаловаться. Ведь он женился на прекрасной богине и в один день превратился из гонимого изгнанника в предводителя многочисленного войска! Соседние правители очень скоро ощутили эту перемену на себе. Прежде всего Пелей напал на Иолк и легко овладел им, застигнув жителей врасплох. Он велел схватить злую Астидамию и казнить ее за вероломство. Акасту сын Эака сохранил жизнь, но прогнал его вон из страны. Власть над Иолком он передал сыну Адмета Эвмелу, правившему до этого в Ферах. (Таким образом, спустя много лет, потомки Кретея получили обратно свой родной город, отобранный у них когда-то Пелием и Нелеем). Сам Пелей двинулся походом во Фтию. Актор, отец его первой жены Полимелы, к этому времени уже умер, не оставив наследников. Пришлось местным жителям подчиниться Пелею и признать его своим царем. Впрочем, они об этом нисколько не пожалели! Ведь сын Эака был человек добрый и справедливый. Он никогда не нарушал законов и всегда радел о процветании страны.
А теперь оставим ненадолго Грецию и отправимся в древнюю Трою. После того, как этот город захватили и разграбили воины Геракла, царем здесь стал сын Лаомедонта Приам. Он быстро восстановил Троянскую державу, вновь сделав ее могущественной и богатой. По прошествии нескольких лет царь женился на фригийской принцессе Гекубе, которая родила ему многих сыновей и дочерей. Первым появился на свет Гектор, и прорицатели дружно предсказали ему великую судьбу. «Из этого малыша вырастить знатный боец и опора Трои!» – сказали они Приаму. «Так и должно быть! – отвечал тот. – Ведь он мой сын!» Однако со вторым ребенком все вышло в точности наоборот. Еще прежде его рождения стали появляться тревожные знамения. Однажды Гекуба призналась мужу: «Мне приснилось, что я родила пылающий факел, который затем сжег весь город!» Встревоженный Приам позвал прорицателя Эсака и рассказал ему о страшном видении. «Царь! – воскликнул прорицатель. – Толкование у сна может быть только одно: твой второй сын станет причиной бесчисленных бед для троянцев. И если нашему городу суждено погибнуть, то это произойдет по его вине! Тебе следует избавиться от ребенка, как только он родиться!» Приаму тяжело было согласиться на это, но он решил последовать совету знающих людей. Ведь сын Лаомедонта всегда желал родному городу только добра, и не хотел подвергать его опасности!
В положенный срок Гекуба родила прелестного мальчика. Царь позвал своего пастуха Агелая и велел ему: «Отнеси младенца в лес на склон Иды и брось там! Пусть его растерзают дикие звери!» Агелай так и поступил. Новорожденного оставили в лесу совсем одного, и родители оплакали его смерть. Однако малыш не погиб! Он попался на глаза медведице, которая стала кормить его своим молоком. Спустя несколько дней Агелай вновь оказался в лесу и обнаружил маленького царевича живым и здоровым. «Даже дикие звери не тронули бедняжку! – сказал он себе. – Неужели я буду более жестоким, чем они?» Он положил ребенка в котомку, принес к себе домой и стал воспитывать вместе с собственными детьми.
Мальчику дали имя Парис (по-фригийски это значит «борец») и он его, право, заслужил. Уже в детстве сын Приама выделялся умом и красотой. Сделавшись старше, он всех сверстников превзошел силой и отвагой. Однажды на царское стадо напала шайка похитителей. Они думали легко завладеть добычей, но сильно просчитались. Парис храбро вступил в схватку, одних разбойников избил до полусмерти, других связал и отдал стражникам. После этого подвига Париса прозвали Александром («защитником мужей»). Наблюдая за своим воспитанником, Агелай с гордостью говорил: «Погодите! Этот славный юноша еще себя покажет!» И он оказался прав! Вскоре имя Париса стало известно не только всем грекам, но даже бессмертным олимпийцам. С чего бы это? – спросите вы. А вот послушайте!
Гера, Афина и Афродита после свадьбы Пелея совсем лишились сна и аппетита. Уж очень хотелось им узнать, кто из них самая красивая. Каждый день богини приступали к Зевсу, требуя рассудить их спор. Громовержец, предвидевший, что это дело кончиться крупной ссорой, долго отнекивался и отговаривался, но в конце концов должен был уступить их домогательствам. «Ладно! – сказал он. – Раз вы настаиваете, я, так уж и быть, исполню ваше желание! Отправляйтесь в Троаду, разыщите там царского пастуха по имени Парис и попросите его стать вашим судьей» – «Охота тебе отправлять нас в такую даль!» – проворчала недовольная Гера. «В самом деле, – поддержала ее Афина. – Если ты не нашел для такого деликатного дела ни одного бога и решил поручить его смертному, то пусть это будет, по крайней мере, грек, а не варвар!» – «Ты глубоко не права, – возразил Зевс. – Парис – как раз тот, кто вам нужен!» – «Почему ты так в этом уверен?» – спросила Гера. «У меня есть основания, – заверил Зевс. – Знайте, что люди в тех местах живут простые и развлекаются как умеют. Между прочим они придумали стравливать быков и с великим азартом следят за их боями. Наш доблестный сын Арес большой любитель этой потехи. Он частенько бывает в Троаде (под видом смертного, разумеется) и не раз говорил мне, что Парис лучший во всей Азии знаток бойцовых быков». – «Да ты просто смеешься над нами! – возмутилась Гера. – По-твоему, судить о нашей красоте и разбирать достоинства быков одно и тоже?» – «А по мне пусть нас лучше рассудит пастух, чем какой-нибудь льстивый придворный! – заметила Афродита. – Он, по крайней мере, не будет юлить и честно скажет, как все есть на самом деле». – «Ты говоришь правильно, дочка, – улыбнулся Громовержец. – Парис юноша необразованный, но совсем неглупый. А если он вам не нравится, то управляйтесь сами как знаете. Другого судьи у меня для вас нет».