Человечество: история, религия, культура. Раннее Средневековье

Рыжов Константин Владиславович

Сам Григорий объявил проповедничество существеннейшей частью пастырского служения. Он считал совершенно недопустимым ограничивать пастырскую деятельность только выполнением обрядов и совершением молитв. Между тем западное духовенство долгое время холодно относилось к этой стороне своего долга и оставляло ее в пренебрежении. Чтобы преодолеть предубежденность современников Григорий пишет специальное сочинение – «Пастырское правило», составившее целую эпоху в раннесредневековой церковной литературе. В первой части этого знаменитого труда определяется какие свойства должен иметь тот, кто хочет посвятить себя пастырскому служению; во второй – каково должно быть поведение принявших на себя пастырское звание; а в третьей – каким образом должен учить других пастырь церкви (тут помещалось много практических советов о том, как готовиться к проповеди, как говорить ее, как правильно излагать свою мысль, какие темы затрагивать и т.п.). Григорий писал, что главное в проповеди – это не блеснуть красотой слова, а донести до слушателя дух Евангелия, затронуть его сердце. Человек, поддавшийся самолюбивому желанию говорить красиво, часто вместо того, чтобы давать назидания другим, только приносит жертвы своей страсти: старается очаровывать слушателей, заискивает их внимания и одобрения. Проповеди самого Григория всегда были безыскусны и просты. Прочитав какое-то место из Евангелия, он обычно в ясных и душевных словах прямо приступал к разъяснению. В его беседах не было никакой декламации, никакой риторики и никакой литературной глубины. Поясняя свою мысль, он не стремился демонстрировать начитанности, а брал примеры из обыденной жизни, или жизни своей собственной.

Сопоставляя беседы Григория Двоеслова с творениями другого знаменитого проповедника более ранней эпохи – Иоанна Златоуста, можно отметить еще одну особенность: в отличие от Златоуста, пастыря сурово бичующего и обличающего порок, Григорий был проповедником утешающим. Время, в которое он жил, было наполнено множеством бедствий и люди искали в вере прежде всего отдохновения.

Григорий хорошо понимал это. При высоте аскетических идеалов, в нем было много, как он сам говорил, «мягкой сострадательности к немощной низшей братии».

Обращаясь к своим прихожанам, он стремился снять с их плеч тяжелый груз каждодневных забот, притупить горечь утрат и разочарований. Это сообщало всем его проповедям неповторимую прелесть. В своем «Пастырском правиле» он писал, что нельзя быть пастырем непримиримым: надо помнить о естественных слабостях человека и, сжигая его, оставаться кротким. «Нужно кротко и умеренно обличать грешника, – говорит Григорий, – потому что человек часто грешит не по злости, а по неведению и слабости». Пастырское слово произносится не с тем, чтоб убивать, а для того, чтобы врачевать. В другом месте Григорий пишет: «В обличениях весьма трудно бывает удержаться, чтобы не сказать чего-нибудь невыносимого. Нередко одно неосторожное, слишком резкое слово обличителя, вместо того, чтобы уврачевать грешника, убивает его, повергает в отчаяние. Посему, когда пастырь после обличительной проповеди заметит, что поразил слушателей слишком сильно, тотчас должно прибегнуть к покаянию и со слезами просить у Господа прощения…». Слово проповедника всегда серьезно, спокойно, строго, но вместе с тем оно растворяется мягкостью любви и дышит «нежностью материнской ласки». В этом и других подобных наставлениях проглядывает нежная и любящая душа Григория.

Современники безмерно восхищались творениями Двоеслова. Не даром многие его проповеди были записаны скорописцами и ходили потом по рукам благочестивых христиан. В последующих веках они продолжали оставаться предметом подражания. В знаменитый Гомилиарий Карла Великого, включившем в себя лучшие проповеди отцов католической церкви, беседы Григория заняли центральное место. Полвека спустя Реймский собор 852 г. повелел каждому пресвитеру прилежно читать и изучать проповеди св. Григория, а некоторые из них заучивать наизусть. Его «Пастырское правило» имело такое большое значение, что соборы IX века в каталоге книг необходимых для пастырей церкви назначают этому сочинению место тотчас после Св. Писания. Каждый, приступающий к проповеди, должен был знать его во всех подробностях.

Сказанным далеко не исчерпывается значение Григория для западной церкви, но всех его трудов нельзя перечислить в коротком очерке. Им, к примеру, была основана школа мальчиков, приготовлявшая будущих клириков, и Григорий, среди своих забот и болезней, находил время для того, чтобы непосредственно руководить их образованием: учил их пению и отправлению богослужения – и через это очень способствовал исправлению церковно-богослужебного вкуса. Им был произведен полный переворот в церковном пении, начало которому положено на Западе св. Амвросием. Григорий, очень заботившийся о торжественности и стройности богослужения, к четырем главным гласам Амвросия прибавил еще четыре гласа побочных, благодаря чему пение утратило свой речитативный характер и превратилось в одну определенную мелодию, в которой музыка господствовала над текстом. Папа учредил певческую капеллу и лично руководил упражнениями хористов.

По тому энергичному труду, который предпринял Григорий, трудно поверить, что он имел очень слабое здоровье – постоянно страдал расстройством желудка, подагрой и ревматизмом. В последние годы из-за сильной слабости он почти не вставал с кровати. В одном из своих писем он писал: «Так меня мучает подагра и другие болезни, что жизнь моя становится для меня самым тягостным и тяжелым наказанием. Каждодневно изнемогаю я от болезни и, стеная, ожидаю лекарства смерти». Умер Двоеслов в 604 г.

21. Великая Булгария и Хазарский каганат

1) Савиры на Северном Кавказе

После смерти Аттилы гунский союз распался на три большие орды – кутригуров с утигурами, положивших начало булгарам, и савиров, в которых видят предков хазар. Последние кочевали в степях Северного Кавказа (на территории современного Дагестана) и во второй половине V в. обосновались в районе р. Кума вдоль Каспийского моря. Поначалу племя представляло ряд самостоятельных «колен», но уже в начале VI века из среды племенной знати выделилась наследственная династия, претендующая на управление всеми савирами.

В 502 году начались длительные войны между Ираном и Византийской империей, в которые были втянуты и племена гуннов Кавказа. В связи с этим гунны-савиры часто упоминаются в византийских источниках. Прокопий Кесарийский отмечал, что савиры проживают на равнинах недалеко от Дербентского и Дарьяльского проходов. Они считались одним из сильнейших племён в регионе. Согласно Феофану, в VI веке савирские вожди могли одновременно выступить более чем с 120-тысячным войском. В «Летописи» этого историка под 516 г. записано: «Гунны, называемые савирами, проникли за Каспийские врата, вторглись в Армению, опустошили Каппадокию, Галатию и Понт и остановились почти у самой Евхаиты».

В 521 году византийский император Юстин I пытался использовать савирского вождя Зилигда против Сасанидов. Но савиры в нарушение договора начали грабить византийские владения и были разгромлены объединенной армией Византии и Сасанидов.

В 527 году савирами, кочевавшими близ иранской границы, правила вдова вождя Болаха – Боарикс. Она заключила союз с Византией. Двое других племенных вождей согласились служить Ирану. В ходе столкновения один из вождей, Глом, был убит, а другой – Тиранис – пленён и отослан в Константинополь в качестве трофея. В 531 году савиры выступили против византийцев, напав на их владения в Армении, на Евфрате и в Киликии.

Важную роль савиры сыграли во время ирано-византийской войны за Лазику (550—556). Правитель лазов – Губац нанял савир и алан для защиты от персов, но не смог расплатиться, и союзники перешли на сторону Ирана. Византийский император Юстиниан прислал необходимую сумму. Три савирских вождя прибыли за ней к византийскому войску, осаждавшему город Петру. Савиры научили византийцев строить переносные тараны, благодаря чему город был взят. В кампании 554—555 гг. тяжеловооружённые савиры под предводительством «знаменитейших у них людей» разгромили сильный отряд воинственных дилимнитов – союзников персов. В середине VI века савиры владели Прикаспийским проходом, который армянские историки называют Чора и где позднее возник Дербент.