Человечество: История. Религия. Культура Древний Рим
Шрифт:
51) Сбор средств на гребцов
Консулами 210 г. до Р. Х. выбрали проверенных полководцев: Марка Клавдия Марцелла (в четвертый раз), и Марка Валерия Левина (во второй раз). Первого прославляли за взятие Сиракуз, второго – за успешную войну с царем Македонии Филиппом V.
Когда войско было набрано, занялись пополнением состава гребцов. Не хватало людей, платить было нечем – казна в ту пору была пуста. Консулы издали указ: пусть частные лица соответственно своему состоянию и званию выставят гребцов, как это бывало и раньше, выдав им жалованье и довольствие на тридцать дней. Указ этот встретили таким ропотом, таким негодованием, что для мятежа недоставало только вождя. Твердили, что консулы, разорив сначала сицилийцев и кампанцев, взялись теперь и за римский простой народ: плебеи истощены многолетней податью – у них нет ничего, кроме голой земли. Постройки сожгли враги; рабов-пахарей свело государство: то покупало их за гроши для военной службы, то забирало в гребцы. Если у кого что-то еще и было, все ушло на жалованье гребцам и на ежегодные подати. Никакой силой, никакой властью нельзя их принудить дать то, чего у них нет. Пусть продают их имущество, пусть терзают тело – последнее их достояние, выкупиться им будет не на что.
Все это говорилось не тайком, а открыто, на форуме, в лицо консулам, которых окружала огромная взволнованная толпа; они не могли успокоить ее ни бранью, ни уговорами. Наконец они объявили, что дают людям три дня сроку одуматься, а сами воспользовались временем, чтобы все исследовать и распутать. Созванный назавтра сенат обсуждал, как пополнить состав гребцов. Много говорили о том, почему прав простой народ, отказываясь выставить гребцов, но заключали всегда одинаково: правдой ли, неправдой ли, но бремя это придется возложить на частных лиц. Иначе откуда еще взять моряков, если казна пуста? А как без флота удержать Сицилию, не пустить в Италию Филиппа, как вообще охранять италийское побережье?
Положение было трудное, что делать – было неясно, все сидели в каком-то оцепенении. Тогда консул Левин сказал, что должностные лица должны подавать пример сенату, а сенат народу; этого требует более высокое их достоинство. «Если, – сказал он, – ты требуешь чего-то от нижестоящего, потребуй этого прежде всего от себя и своих близких – и все легче тебя послушаются: никакой расход не будет в тягость, если увидят, что любой именитый человек берет на себя еще больший. Мы хотим, чтобы у римского народа был вполне исправный флот и частные лица не отказывались выставить гребцов? Отдадим этот приказ прежде всего себе самим: мы, сенаторы, завтра же отдадим в казну все наше золото, серебро и медные деньги: пусть каждый оставит лишь по кольцу себе самому, жене и детям, да буллу сыну, да еще жене или дочери по унции золота; те, кто занимал курульные должности, пусть оставят себе серебряный конский убор и фунт серебра на солонку и блюдо для приношения богам. Остальные сенаторы оставят себе только по фунту серебра да медных денег по пяти тысяч ассов на каждого отца семейства. Все прочее золото, серебро и медные деньги отнесем сейчас же триумвирам, ведающим казной, не дожидаясь сенатского постановления. Пусть добровольные пожертвования побудят соревноваться в помощи государству сперва всадников, а потом и остальной народ. Мы, консулы, много толковали между собой – другого пути нет, с помощью богов мы и пойдем им. Будет государство цело, оно охранит и состояния частных лиц; пренебрежем государственным – не сбережем и своего».
Решение было единодушным; консулов поблагодарили. Сенаторы разошлись; все наперебой стали отдавать в казну золото, серебро, медь, каждый хотел видеть свое имя в официальных списках если не первым, то из первых: триумвиры не успевали принимать, а писцы записывать взносы. Сенаторы были единодушны; за ними последовали всадники, за всадниками простой народ. Таким образом, без указов, без принуждения государство получило и недостающих гребцов, и деньги на жалованье им. Приготовив все нужное для войны, консулы отправились в свои провинции.
52) Падение Акраганта и замирение Сицилии
Консул Левин уже к концу года прибыл в Сицилию, где его ожидали старые и новые союзники. Он счел нужным прекратить неурядицу в замиренных незадолго до того Сиракузах и привести все дела в порядок. Затем он повел легионы на Акрагант – последний оплот войны, – где засел сильный карфагенский гарнизон. Фортуна благоприятствовала замыслу Левина. Как уже говорилось, среди вражеских полководцев выдвинулся в прошлом году ливифиникиец Муттин. Слава Муттина затмевала славу военачальника, отчего Ганнон его жестоко возненавидел.
Не вынеся несправедливостей и обиды, Муттин тайно отправил к Левину послов – переговорить о выдаче Акраганта. Доверие было установлено, сговорились о порядке действий: когда нумидийцы займут ворота со стороны моря, прогнав или перебив караульных, они впустят в город римлян. Так и было сделано.
Римский отряд с гамом и топотом вступал уже в центр города, на форум, когда Ганнон решил, что это возмутились нумидийцы (такое случалось и раньше). Он отправился усмирять мятеж, но издали увидел: людей что-то больше, чем нумидийцев; уловил звук слишком знакомого крика римлян – и кинулся бежать, пока еще было можно. Он был выпущен через противоположные ворота к морю; с ним были Эпикид и немногочисленная охрана. По счастью, нашлось маленькое суденышко, на котором они и переправились в Африку, оставив врагам Сицилию, из-за которой столько лет сражались. Оставшаяся толпа карфагенян и сицилийцев даже не пыталась сражаться, а кинулась опрометью бежать. Их перебили возле запертых ворот: уйти было некуда.
Взяв город, Левин главных должностных лиц Акраганта казнил; остальных продал вместе с добычей, а все деньги отослал в Рим. Весть о постигшем Акрагант бедствии обошла всю Сицилию; все вдруг стало благоприятствовать римлянам: вскоре им изменнически было выдано двадцать городов; шесть взято приступом; около сорока сдалось добровольно. Таким образом война в Сицилии была завершена.
53) Взятие Сципионом Нового Карфагена
Оставив в Ближней Испании Марка Силана во главе 3 тысяч пехоты и 300 всадников, Сципион с остальным войском – 25 тысячами пехоты и 2,5 тысячами конницы – перешел Ибер. Он задумал овладеть главной твердыней карфагенян – Новым Карфагеном. Город этот и сам по себе был богат, а враги еще оставили там все, чего требует война: было оружие, были деньги, были заложники со всей Испании. Через 7 дней римляне подступили к городу и разбили к северу от него свой лагерь; с тыла он был защищен валом, спереди – самой природой.
Магон, начальник карфагенского гарнизона, вооружил горожан. Затем он открыл ворота и выпустил солдат на вылазку. Римляне по приказу командующего ненадолго отступили, чтобы в бою быть поближе к подкреплениям. Вначале силы противников были равны, но к римлянам все время подходили из лагеря свежие подкрепления.
Взойдя на холм, называемый Меркуриевым, Сципион увидел, что во многих местах стены оставлены без защиты, и приказал, чтобы солдаты, взяв с собой из лагеря лестницы, шли на приступ. В сопровождении троих крепких юношей, которые заслоняли его щитами (со стен летело множество всякого рода дротиков и копий), он ободрял воинов, отдавал приказания. Солдатам его присутствие придавало мужества, ведь Сципион мог видеть, кто храбр, а кто трусит. Они ринулись под град дротиков; ни стены, ни вооруженные люди на них не смогли остановить взбиравшихся наперегонки легионеров. Одновременно начали приступ со стороны моря.
Между тем карфагенские солдаты не собирались сдаваться. Они опять заняли стены. Но ни люди, ни оружие – ничто не могло защитить эти стены так, как защищали себя они сами. Редкие лестницы оказывались для них достаточно высокими, а кроме того, они были весьма ненадежны. Не успевал первый солдат добраться доверху, как за ним уже лезли другие: лестницы подламывались под их тяжестью. Повсюду падали люди и рушились лестницы – враги ободрились и повеселели; тут дан был отбой, и у осажденных возникла надежда не только на передышку после трудного боя, но и на будущее.
Но когда улеглась суматоха, Сципион распорядился взять лестницы у раненых и утомленных и со свежими силами вновь идти на приступ. Тут ему донесли, что начался отлив, это заставило полководца несколько изменить свой план. От тарраконских рыбаков, избороздивших на легких челноках всю лагуну, Сципион знал, что по мелководью легко подойти к самым городским стенам. Он взял с собой 500 воинов и подобрался с ними к той части города, откуда никто не ждал нападения.
Римлянам, шедшим на приступ с суши, приходилось нелегко: стены были высоки и взобравшихся осыпали дротиками. А с противоположной стороны 500 солдат легко перешли через лагуну и взобрались на стену; там не было укреплений – считали, что лагуна и сама природа достаточно защищают город, не было ни караула, ни сторожевого поста: все силы нацелены были туда, где опасность казалась очевидной. Отряд Сципиона вошел в город без боя и возможно более быстрым шагом проследовал к воротам, где шла ожесточенная схватка. Ею были целиком захвачены и зрение, и слух не только участников сражения, но и зрителей, которые ободряли сограждан. Что город взят с тыла, осажденные поняли, только тогда, когда копья полетели сзади и враг оказался с обеих сторон.