Человек без лица

Самаров Сергей Васильевич

Но эта мысль, едва промелькнув в голове, исчезла, потому что боем надо было руководить, и Зелимхан продолжал руководить, лишь изредка оглядываясь. А скоро увидел, что брат опять взял автомат в руки и стреляет с хладнокровным расчетом.

Скоро положение сложилось таким образом, что все атаки джамаатов Дуташева захлебнулись, и пришлые боевики вынуждены были залечь на склоне в выжидании. Но на противоположном склоне, куда Дуташев выставил половину своих бойцов, положение, судя по тому, что можно было разобрать, складывалось иначе. Во-первых, там и по численности был значительно меньший отряд Зелимхана. Во-вторых, большая часть этого отряда состояла из только что навербованных наемников, еще не прошедших боевую школу. И там, похоже, все могло скоро закончиться. Подкрепление не успело соединиться с основными силами, и, кажется, уже не успеет. Но если Дуташев туда выслал половину, значит, он рассчитал неверно, думая, что и Зелимхан туда половину выставил, и здесь у него осталось людей меньше, чем у Зелимхана. И сейчас, возможно, разобравшись в ситуации и уловив свою ошибку, он атакует меньшими силами, надеясь, что Зелимхан этого не поймет. Но Зелимхан понял. И выслал в помощь джамаату, отосланному кверху, еще один джамаат. И когда увидел, что бойцы соединились, дал отмашку рукой. Огонь сверху пошел плотный. Благо, запас патронов позволял пока еще это делать. А сам Зелимхан поднялся в полный рост:

– Вперед!

Он не оглядывался, но видел, что все поднялись в атаку. Сближение произошло стремительно, и передовые джамааты противника были просто смяты, хотя и встретили нападавших плотным огнем, под которым полегли многие, в том числе и охранники эмира. И сам Дуташев, окруженный двумя десятками боевиков, пытался под огнем прорваться вниз, чтобы, перебравшись через ущелье, соединиться со второй частью своего отряда.

– Дуташева! Дуташева валите! – Алимхан, оказавшийся рядом, показал рукой, куда следует в первую очередь стрелять.

– Всем туда! Туда стрелять! – поддержал брата Зелимхан и вставил гранату в «подствольник», чтобы накрыть отступающего врага гранатой.

Но многочисленные рваные автоматные очереди уже накрыли группу, разорвав ее и частично положив в снег. Однако несколько человек все же сумели пересечь дно ущелья и скрыться среди негустых зарослей, только Дуташева среди них уже не было. Зелимхан рассмотрел его длинную фигуру, распластанную на снегу на самом дне. И это была уже победа. Хотя бой еще не закончился и следовало выручать остатки своего подкрепления.

– Туда! Вперед! – Зелимхан махнул рукой.

И тут услышал звук вертолетных винтов. Он поднял голову. Небольшой вертолет с российской символикой на борту пролетал так низко, что его можно было бы и из пулемета прошить. Но летел он как-то неровно. На небольшой скорости, забирая то влево, то вправо. Словно пилот был не уверен в себе, и не слишком удачно справлялся с тяжелой машиной. А значительно отстав от первого, с северной стороны, приближались большие военно-транспортные вертолеты.

Вертолетов было много, и это значило, что против отряда Зелимхана Кашаева началась большая войсковая операция.

Хотя времени после последнего укола сильнодействующих успокоительных препаратов, которые Алимхану Кашаеву один за другим ставили все последние дни, прошло достаточно, он все же с трудом преодолевал вялую сонливость и усилием своей мощной воли изгонял из глаз рассеивающий окружающее туман. Собраться было жизненно необходимо. Он мог позволить себе спать, когда летели в самолете. Тогда он был под чужим контролем. Сейчас он уже сам контролирует других. И потому должен взять себя в руки, чтобы не лишиться этого преимущества.

А быть невнимательным в такой ситуации – смерти подобно. Расслабишься, получишь удар по голове, и все кончится. Жизнь кончится. Именно так, потому что везли его как раз для того, чтобы убить. Алимхан, после нескольких откровенных намеков сопровождающих его офицеров ФСБ, понял расклад прекрасно. Непонятно было, зачем его куда-то везти, чтобы убить, но сейчас это не играло существенной роли. Сейчас главное – до брата добраться. Если хватит горючего, то с братом на этом же вертолете покинуть Россию навсегда. А горючего должно хватить до Грузии, если не до Турции. Это Алимхан определил по показаниям приборов, которые были перед ним, и посмотреть на указатель через плечо пилота труда не составило. Судьба экипажа при этом была уже решена.

Путь пришлось показывать пальцем, потому что пилоты еще не получили маршрутные карты. Но Алимхан отлично помнил всю карту республики, и уж тем более помнил, где находится база, на которой брат решил зимовать, потому что сам выбирал это удобное во всех отношениях место.

Пилоты страха не показывали, в отличие от бортмеханика, которого Алимхан приковал своими же наручниками к стойке в салоне. Тем не менее командир экипажа выполнял все указания Алимхана, хотя и позволял себе порой хмыкнуть, и, когда Кашаев показывал путь прямо через хребет, командир делал круг, огибая отрог.

– Я сказал – прямо.

– Встречный поток… Видишь, вверх по склону метет. Нас перевернет. – Командир привычно и без натуги перекрикивал шум вертолетного двигателя.

В другом месте командир ткнул пальцем в фонарь кабины:

– Ты что, не видишь, какие там облака!

Алимхан и облака видел, и поземку видел, но не знал, тянет вертолетчик время или правду говорит, и потому резко не возражал. Его умения пилота явно не хватало для правильной оценки. Но в один из моментов, когда, повинуясь горному профилю, машине пришлось изменить курс на девяносто градусов, Алимхан посмотрел вбок и увидел, что следом за ними летят те самые вертолеты, что уже стояли в Ханкале с крутящимися винтами.

– Кто там? – резко крикнул Алимхан и слегка ударил командира экипажа по голове стволом пистолета. – Я же сказал, чтобы нас не преследовали.

– А я здесь при чем? – пожал плечами командир. – Ты пистолетом-то поменьше размахивай! Он у тебя взведен.

– Свяжись с ними.

– Откуда мне знать их волну.

– С диспетчером свяжись.

Командир прижал к горлу ларингофон и стал вызывать диспетчера. Тот ответил, но громкая связь в вертолете не работала, и ответ был слышен только в наушниках шлема.

– Что говорит? – не дожидаясь разъяснений спросил Алимхан.

– Говорит, что группа вертолетов идет со своим заданием в «режиме молчания».

– Что за режим?

– Какая-то операция. Во избежание перехвата, все вертолеты выключают связь. Но идут они не за нами. Просто курс параллельный.

– Скорость добавляй! – уже спокойнее распорядился Алимхан. – Будем уходить.

– Дурак ты, что ли? – спокойно и даже с любопытством спросил второй пилот. – У них движок в четыре раза сильнее нашего.