Человек для особых поручений (Серый экспресс)
Шрифт:
— Не похож, да? Никак ожидали увидеть седобородого старца из сказаний, а, Виталий Родионович? — Франт протянул мне руку. — Уж извините, каков есть. Ставр Ингваревич. Волхв Волосовой стези.
— Виталий Родионович… учитель рукопашного боя. — Чуть помедлив, ответил я тем же тоном, что и мой собеседник, не забыв пожать протянутую им руку. А вот в глаза ему я зря посмотрел, очень даже зря. Оттуда на меня высверкнуло такое! Не знаю, как описать… сила… опыт… знание, все вместе и что-то еще, подавляющее, властное… Этот странный взгляд сначала прошелся рентгеном, просвечивая каждую клеточку моего организма, и вдруг, обретя почти материальную тяжесть, буквально вдавил меня в кресло, в коем я непонятно каким образом очутился, так и не удосужившись отпустить руку этого… м-да. Впрочем, в одном волхв прав. Теперь с серьезным восприятием проблем не будет. Пусть он хоть трехлетним карапузом прикидывается, хоть куклой «Барби»… не поверю.
— Ох,
— Да все уже, все… — Проговорил Ставр Ингваревич, примирительно поднимая ладони и пятясь от моего кресла. Через мгновение на лице волхва появилась ехиднейшая ухмылка, и он как-то сразу превратился в того же нахального молодого франта, что я увидел входя в гостиную.
— Очень на это надеюсь, Ставр, очень. — Проворковала Смольянина, холодно усмехнувшись. Впрочем, стоило Заряне Святославне повернуться в мою сторону, как улыбка ее стала вполне доброжелательной. Не видел бы секунду назад ее отражения в оконном стекле, ни за что не поверил бы, что эта милая дама со всеми признаками наседки, способна на небольшой армаггедец, о возможном скором наступлении которого, столь ясно предупреждало выражение ее лица. В том, что эта пантомима не останется незамеченной волхвом, и тот непременно примет к сведению предупреждение о нежелательности каких-то шагов в отношении меня, сомнений нет. Что, несомненно, радует. Теперь, самое главное, что бы эта защита Смольяниной не оказалась стрельбой пастуха по волкам, подобравшимся к барану, уже отобранному хозяином на шашлык.
— Кажется, мы чересчур увлеклись. Прошу меня извинить, Виталий Родионович, за неподобающее поведение. — Посерьезнел гость, очевидно правильно оценив мимику хозяйки.
— И то верно. — Смольянина присела было на краешек дивана, но тут же вскочила и тряхнула подхваченным с приставного столика колокольцем. Тихий перезвон наполнил на мгновение комнату и стих. Почти тут же отворилась дверь, вошедшая в гостиную служанка получила распоряжение о чае, кивнула и тенью выскользнула из комнаты.
За чаем с медом да вареньями, пряниками да сдобой, мы и провели следующую пару часов. Ставр Ингваревич оказался настоящим кладезем знаний о метафизической стороне жизни, если можно так выразиться. Кажется, за два часа разговора с волхвами я узнал о здешнем естествознании больше, чем за все время упорных расспросов и учебы в исследовательском отделении канцелярии. При этом Ставр Ингваревич не загружал свою речь неповоротливыми и малопонятными мне терминами, а толковал о воздействиях, объясняя все чуть ли не на пальцах… И почему исследователи не сочли нужным сообщить мне столь интересную информацию? Так, я с удивлением узнал, что здешнее естествознание делится на несколько областей, различающихся по способам и объектам воздействия. Прежде всего это воздействия материальной сферы, к которым относится огромное количество манипуляций — от моих давешних щупов-«костылей», до сложных ментальных проекций, призванных материализовывать предметы и явления. Затем ментальная сфера, манипулирующая тонкими телами. К ней, например, относится «мозголомство» и, соответственно, защита от последнего. Про использование воздействий этой сферы для получения и структурирования информации пока умалчиваю, поскольку дальше простейшей сети познания сам я пока не продвинулся, а волхв, прекрасно понявший всю глубину моего невежества, не стал заострять внимание на этом моменте. Франтоватый гость Смольяниной лишь задумчиво потер гладкий подбородок и, словно нехотя, сообщил: — «Есть правда, еще несколько теоретиков, вроде тех же Эйнштейна, Фока [8] и ветловского отшельника Хильберта [9] , доказывающих необходимость выделения третьей сферы… но пока их заумные теории если и находят свое подтверждение, то лишь частичное, и то, большинство людей, кажется, неспособно их понять…»
8
Фок, Владимир Мирославич — выдающийся математик, философ, сторонник теории поля и разработчик практических методов по манипуляциям полями, сверхмалыми и безразмерными частицами (прототип — академик Фок, Владимир Александрович, автор работ по квантовой механике, квантовой электродинамике, квантовой теории поля, теории относительности, теории гравитации и т. д.)
9
Хильберт, Дитер Отто (Ветловский отшельник) — математик, философ, ученый заложивший фундамент теории относительности, сторонник и один из разработчиков теории поля (прототип — Давид Гилберт,
Эйнштейн?! Нет, все-таки, либо я где-то ошибся в вычислениях нынешнего года, либо это не тот лохматый дядька с высунутым языком, что я помню по фотографиям! А может… да черт его знает, что может быть, здесь же все совсем иначе. В церковь что ли наведаться? Поговорить с попами, может удастся узнать какой сейчас год по привычному мне летоисчислению… а то официальный семь тысяч триста девяносто восьмой от сотворения мира, для меня как-то уж очень абстрактен. Хм…
Волхв тем временем решил продемонстрировать несколько воздействий из той самой, несуществующей пока третьей сферы, с легкостью заставив мое кресло летать, не применяя таких знакомых мне «щупов», да и вообще никак не воздействуя на этот предмет мебели! Просто — раз, и кресло вместе со мной парит в воздухе, да еще и летит туда, куда укажет волхв. Вместо того, что бы сдвинуть с места довольно тяжелое кресло с помощью кучи щупалец, напрягая внимание и концентрацию для контроля каждого из них, он исказил гравитационное поле, а когда кресло воспарило, заставил его двигаться, точечно изменяя направление действия гравитации. Ну, как-то так… Наверное…
— Почему же, имея такие возможности, у нас до сих пор ползают по земле паровозы? — Справившись с удивлением, спросил я. — Ведь имея возможность такого воздействия, можно с легкостью подняться в небо!
— Не так все просто, Виталий Родионович. Несомненно, один опытный и умелый мастер манипуляций может поднять в воздух достаточно большой и тяжелый груз… Но, где же взять сотни тысяч таких умельцев, что бы подобные полеты стали более выгодны нежели строительство дирижаблей? Воздействие на поля куда сложнее, чем воздействие на материю. Это не обогревающий наговор, который можно наложить на карету, или «вечный жар» паровозных топок, не теряющие своих свойств в течение довольно долгого времени. При манипуляциях с полями, нужен постоянный контроль над структурой воздействия и ее подстройка. Без последней, ментальная проекция очень скоро перестанет резонировать с постоянно меняющейся структурой самого поля, а значит, воздействие не удастся. — Ответил волхв.
— То есть, не все так гладко, как хотелось бы… — Кивнул я. Что ж теперь понятно, почему здесь одновременно развивается менталистика и технология. Никаких противоречий. То, что слишком трудно или невозможно сделать с помощью одного, достигается за счет другого. Вполне здравый подход. Кстати о подходах! — Ставр Ингваревич, когда я только вошел, вы по-моему прочитали мои мысли, и, если я правильно понимаю, даже успели пошарить в некоторых воспоминаниях…
— Нет, Виталий Родионович, ни памяти вашей, ни мыслей, я не касался. Если желаете, могу в том слово свое дать. — Покачал головой волхв.
— А что же это было? — Удивился я.
— Один из приемов школы Волоса. — С готовностью пустился в объяснения волхв. — Когда идущий стезею древних знаний хочет узнать, с кем его свел путь, он смотрит в душу встреченного им человека… Действие это не очень-то и сложное, и позволяет составить некоторое мнение о человеке, но и только. К тому же, использующий этот прием, сам открывается для того, в чью душу он решил заглянуть, так что, процесс этот, если можно так выразиться, обоюдный. Не ошибусь, если предположу, что когда я проделал этот прием с вами, вы тоже увидели во мне что-то эдакое, не правда ли, Виталий Родионович?
— Не могу с вами не согласиться, Ставр Ингваревич. — Кивнул я. — Вот только я впервые слышу о чем-то подобном. А за время работы в Особой канцелярии мне пришлось столкнуться с самыми разными способами познания, знаете ли.
— Естествознание… — Пренебрежительно отмахнулся волхв. — Древние школы и их приемы никак не вписываются в представления современных философов, и ими не изучаются. Так что нет ничего удивительного в том, что ранее вы не встречали «взгляда в душу». Но еще раз уверяю вас, Виталий Родионович, никаких просмотров воспоминаний или желаний этот прием не допускает. А вот насчет мыслей — верно, пытался, но… во-первых сделал это без всякого злого умысла, а во-вторых у меня все равно ничего не получилось. Уж очень хитрая защита у вас стоит… Хоть и странная. Так что дальше обрывков эмоций, я продвинуться не смог.
И ведь даже в лице не меняется, гад…
— Конечно! И так заинтересовался очередной непонятной структурой, что полез исследовать ее, даже не подумав испросить на то разрешения! — Фыркнула Заряна Святославна, отставив в сторону чашку с чаем, — И о том, что человек обидеться может, тоже не подумал. Не так ли, Ставрушка?
— Ну… — Протянул волхв и сердито глянул на хозяйку. — Уж как есть, так есть. Но право же, такая интересная структура защиты. Словно не один человек делал, а сразу двое. Ну, где бы я еще подобное нашел!