Человек-энергия
Шрифт:
Надо сказать, что в целом я чувствовую себя достаточно хорошо, ощущается только некоторая расслабленность. Тело кажется невероятно легким. Но ни малейших болевых ощущений. Мне представляется, хотя сам я ранее такого не испытывал, что все это должно напоминать блаженство, которое испытывают во время своих галлюцинаций наркоманы.
Правда, наряду с этим сохраняется ощущение ужаса, затаившееся где-то глубоко внутри, в сердце...
Но я теперь никак не могу понять, где у меня располагается сердце. Да и не только сердце, но и все остальные органы.
Впрочем, это меня
Почему Мартина и Рене не хотят отвечать мне? Что означает их поведение после того, как Рене пришел в себя?
Я очень хорошо помню... Я видел Рене, лежащего ничком... и Мартину... Мартину, вопящую в отчаянии, с прилипшими ко лбу мокрыми волосами, пытающуюся поднять неподвижное тело.
Но вот смотрите-ка. Он приходит в себя! А что со мной? Я даже не пытаюсь ему помочь... Ни ему, ни Мартине...
Да. Именно в этот самый момент меня и охватил ужас. Точно... в этот самый момент... Рене ещё на земле, Мартина в панике... К тому же случилась совсем непонятная вещь: когда он стал подниматься, рубаха у него на груди распахнулась, и я увидел там свой портрет... Отпечаток вроде татуировки на коже Рене...
А что потом?.. Я хотел им помочь, но чувствовал, что не могу... Я что-то говорил им, но они не отвечали...
Более того, они меня просто игнорировали. Они даже не смотрели на меня...
Как будто бы я для них не существовал!
Ужас, ужас охватил меня!.. Да. Память возвращается ко мне, и я понял теперь, почему я несчастен.
Мартина меня игнорирует. Мартина мной пренебрегает. А я ничего не делаю, абсолютно ничего, чтобы помочь ей, даже тогда, когда она бьется под взбесившимся небом в этом затерянном лесном уголке над лежащим неподвижно Рене.
Рене, может быть, ранен... потерял сознание... или подвергся чьему-то нападению. Совершенно непонятно, почему он лежит, уткнувшись лицом в землю. А может быть, он споткнулся о камень или корень? Нет. Тут что-то другое.
Это "другое" ускользает от меня, но в нем-то и таится разгадка.
Я опять хочу броситься ему на помощь, но меня сбивает с толку мое собственное поведение, ибо я четко осознаю, что не смогу помочь ни ему, ни Мартине. Не смогу поднять лежащего под хлещущими струями дождя Рене. Не смогу поддержать, пока она ведет его, спотыкающегося на каждом шагу, к палатке. Похоже, что этот крепкий спортивный парень получил хороший удар чем-то тяжелым.
Потом они обмениваются несколькими словами, но не обо мне, а о моем портрете на груди Рене. Этот портрет приводит их в ужас. Я хорошо их слышу.
Затем я проникаю с ними в палатку. Рене оглушен, а Мартина словно под воздействием наркотиков и делает над собой усилие, чтобы помочь ему. Я слышу, как он ей говорит:
– Спасибо, Мартина... Скоро это пройдет... Радиопередатчик в электромобиле...
– Сейчас я туда схожу...
Она оставляет его, слабого, неподвижного, с перекошенным лицом, под тентом, а сама бежит к машине и возвращается с маленьким дюплексзистором, с помощью которого можно при необходимости установить связь. Я же все время подле них и пытаюсь выяснить, почему они мне не отвечают и даже не смотрят на меня. Оба они совершенно безразличны ко мне. Впрочем, движения их какие-то автоматические, действуют они и даже жестикулируют, как роботы.
С помощью дюплексзистора они, как мне кажется, посылают вызов на ближайший к Сенли полицейский пост.
И тут вдруг я обращаю внимание на то, чего не замечал раньше... Моя одежда валяется неподалеку от того места, где упал Рене. Я узнаю свою рубашку, шорты и сандалии. Вижу кусочек плавок, выглядывающий из шорт. Все насквозь промокло от дождя. Увидев свою одежду, я просто остолбенел. Я как-то даже не помнил, что разделся. К тому же я не мог понять, зачем я это сделал. Рене ещё шутил перед этим: "...прекрасный душ, как жаль, что мы одеты!" Но это ничего не объясняет.
Я абсолютно не отдаю себе отчета в своем состоянии. Я не мерзну, хотя дождь ещё продолжается, но и не задыхаюсь от жары в грозовом воздухе.
Нагой я или одетый, ясно, что они меня не видят или не хотят видеть.
Тут я замечаю, что подлетает небольшой полицейский вертолет. Это проиисходит буквально через несколько минут после вызова. Звучат какие-то сбивчивые объяснения Мартины, которые невнятно дополняет Рене. Наконец их заставляют проглотить успокаивающие таблетки витамина ХС, эффект которых проявляется почти сразу. Потом я сопровождаю их к тому месту, где земля ещё хранит отпечаток тела Рене.
Полицейские чины тоже игнорируют меня, как Мартина и Рене.
Они внимательно изучают мою одежду, но не трогают её. Они явно поражены. Я слышу отдельные их замечания, но не могу сказать, что понимаю их смысл. Я становлюсь каким-то безразличным и отстраненным. Их действия кажутся какими-то пустыми и ненужными. Я просто перестал придавать им значение. Я только думаю, упорно думаю о том, как получилось, что я оказался вычеркнутым из реальной жизни. Какая пропасть разверзлась между мной и Мартиной, мной и Рене...
Рене показывает ошеломленным полицейским свою обнаженную грудь...
А тем временем лес Сенли стал удаляться от меня и я оказываюсь где-то вверху, над этой небольшой группкой... над электромобилем... над палаткой...
Я чувствую себя свободным и необычайно легким. Мне нравится скользить между мокрыми купами громадных деревьев.
Становится светлее. Гром больше не ворчит, появиляются клочки ясного неба. Мне хочется погрузиться в этот необъятный океан и не ощущать ни забот, ни собственного веса. И я туда погружаюсь...
Вокруг меня роятся тучки. Я проскакиваю сквозь них, и вскоре они оказываются далеко внизу и выглядят как некая бесконечная софа для райских гурий из каких-нибудь персидских легенд. Мне чудится, что я тянусь все выше, пытаясь достичь лазурного свода, где пламенеет солнце.
Краски неба густеют, и наконец оно начинает сверкать ночными бриллиантами.
Медленно восходит луна... Этакий простой золотистый рожок, как хорошо подрумяненная булочка...
Я замечаю маленькую точку, небольшой небесный кораблик, и вспоминаю грохот, который недавно слышал. Это астробус, идущий по маршруту Бурже Море Дождей.