Человек-Хэллоуин

Клегг Дуглас

— Ладно.

«Мистер Роджерс… — подумал он. — Это я. Чудесный денек настает…»

— Пятнадцатый, — снова повторила хозяйка, передавая ему ключ.

8

Не снимая одеяла с негромко посапывавшего во сне мальчика, Стоуни внес ребенка в пятнадцатый номер. Потом, действуя под влиянием некоего внутреннего побуждения, прицепил наручник к ножке стола рядом с телевизором, хотя в глубине души сомневался, что пленник убежит: до сих пор тот вел себя так, будто они старые друзья или родственники. Но что-то все же заставило Стоуни приковать мальчика. И дело было вовсе не в опасении упустить добычу, а в страхе,

что странный парнишка может попытаться причинить ему зло, ведь тот знал о существовании пистолета. Однако понятия не имел об остальных вещах: о том, например, что лежало в бардачке.

Стоуни подложил под голову мальчика подушки. Потом присел на двуспальную кровать, а через секунду лег и уставился в потолок. Он должен был бы мгновенно отключиться, но организм почему-то упорно противился сну.

Три или четыре большие черные мухи кружились в воздухе. Стоуни слушал их жужжание, вдыхал несколько затхлый воздух мотеля. Он слышал, как хлопали дверцы машин, как щелкали, открываясь, их замки, как стучали каблуки постояльцев, покидающих свои номера Глаза медленно закрылись, но даже под опущенными веками были по-прежнему устремлены на мух, снующих у него над головой.

Кроуфорд проснулся в поту.

Мальчик сидел на краю кровати, разглядывая своего похитителя. В руках он держал наручники… пустые.

— Это старый фокус, который я выучил по одной книжке, — пояснил он. — Нужно просто поднять руки, чтобы отлила кровь. Если кисти и запястья небольшие, как у меня, где-то через час ты свободен.

Стоуни охватило давно знакомое чувство страха, словно вечно жившего где-то внутри.

Сунув руку под одежду, мальчик вытащил бумажник Кроуфорда и положил его на кровать.

— Еще я осмотрел твои вещи, — сообщил он само собой разумеющимся тоном. — Ты коп.

Угу — пробурчал Стоуни. — Некоторым образом. В числе прочего приходилось быть и копом.

— Тебя зовут Стоуни Кроуфорд. Тебе скоро исполнится двадцать восемь лет. Ты живешь где-то в Аризоне.

— Точно, недалеко от Уинслоу — В голосе его угадывалось некоторое беспокойство.

— Не волнуйся, — Парнишка выглядел несколько подавленным, будто добытые им сведения не соответствовали тому, на что он надеялся. — Если бы я хотел сделать что-нибудь, то уже давно сделал бы. Я держал в руках твой пистолет. Терпеть не могу пистолеты. Так что, я арестован или как?

— Нет, — ответил Стоуни.

— Тогда что? Не понимаю. Ты привез меня сюда и на самом деле кажешься довольно милым и добрым, хотя и несколько дерганым.

— Это очень долгая история, — сказал Стоуни.

— Стоуни, а ту пожилую женщину, которая заботилась обо мне, ты убил?

Кроуфорд покачал головой.

— Нет. Но знаю, кто это сделал.

Мальчик пристально посмотрел на Стоуни, а тот в ответ принялся строить дурацкие рожи. Потом покосился на часы, стоящие на столике у кровати.

Мальчик покачал головой.

— Думаю, время у нас есть — и у тебя, и у меня. Ты из тех, кто проделывает всякие грязные штуки с детьми?

Стоуни едва не подскочил на месте.

— О господи, нет!

— Тогда почему? Почему я?

На вид парнишке было что-то около двенадцати, нов этот миг он выглядел совершенно невинным ребенком.

«Неужели он действительно не понимает?» — удивился Стоуни.

Все казалось столь очевидным с того мгновения, когда Кроуфорд впервые услышал о чудесах в горах, о необыкновенном мальчике, о

ребенке, которого называли Пророком. А девять месяцев назад в долине проходила ярмарка, и парнишку привели вниз, чтобы показать людям, продемонстрировать силу, которой тот обладал. Стоуни узнал мальчика, хотя никогда раньше его не видел. И многие другие тоже испытывали чувство узнавания. Правда, не те, кому следовало, а такие, например, как семейство, жившее среди отвесных утесов на перевале Ментироза. Знакомым казалось все: как мальчик шел, как улыбался, его волосы, глаза… Те люди, с которыми он пришел, те ненормальные дикари каким-то образом сумели заполучить его и теперь держали у себя, словно тотем или фетиш. Они знали о нем все и потому прятали от остальных.

Тайну ребенка не раскрывали даже ему самому.

— Если я расскажу правду, ты, наверное, испугаешься, — заговорил наконец Кроуфорд, садясь на кровати. — Не возражаешь, если я закурю?

Мальчик пожал плечами.

— Можно подумать, я могу запретить тебе это. Скверная привычка. Можно я схожу в туалет?

Он поднялся с кровати и отправился в ванную. Дверь за ним закрылась, щелкнула задвижка.

Стоуни затянулся «Кэмелом». Он не был заядлым курильщиком, но в состоянии стресса всегда хватался за сигареты. Затем он встал и открыл один из небольших чемоданов. Белье, несколько цветных футболок, газеты… Один из газетных номеров свернут в трубочку и обвязан веревкой. Он развязал узел, развернул газету.

«Нью-Лондон дэй».

На первой полосе фотография: трое мужчин в дождевиках осматривают что-то похожее на развалины сгоревшего дома Облачный день. За спинами мужчин маяк. В общем, ничего примечательного. Под фотографией была помещена статья.

9

«ИСЧЕЗНОВЕНИЕ С ХАЙ-СТРИТ.

Джордж Крэндал, специально для «Дэй».

Одно из последствий урагана «Матильда» — до сих пор не раскрытая тайна случившегося с городком Стоунхейвен. Но речь одет не об обычном ударе стихии, поскольку пожары по всему мысу Лэндс-Энд были вызваны вовсе не молнией. Главную загадку по-прежнему составляет исчезновение целого города, чрезвычайно похожее на исчезновение колонии Роаноук в Виргинии в 1600 году. Неужели всех жителей действительно смыло в море?»

10

Стоуни перевернул газету. Последнюю полосу украшало объявление о распродаже мужских сорочек. Впрочем, он и не собирался читать остальные статьи.

Охотничий нож.

«Сувенир, оставшийся от одной памятной ночи».

Чтобы никогда не забывать о том, что произошло. Или о том, что он сделал.

Он снова завернул нож в газету, обвязал сверток веревкой и бросил его обратно в чемодан.

— Другой мир… — произнес он, заперев чемодан и по-прежнему сидя возле него на корточках.

Из ванной послышался шум льющейся воды.

Кроуфорд поднялся на ноги.

Выкурив две сигареты, он окликнул мальчика, но ответа не услышал. Странно… Обеспокоенный молчанием, он подошел к двери ванной, дернул, но дверь оказалась запертой.

— Открой!

Стоуни чувствовал, как пот струится по шее, но приказал себе сохранять спокойствие.

Было ли в ванной окно? Он не помнил, чтобы оно попалось ему на глаза, но, возможно, окно было скрыто за шторкой над ванной. Черт, и как ему не пришло в голову проверить? За четырнадцать часов, которые они провели в пути, мальчик не сделал ни малейшей попытки сбежать.