Человек и государство
Шрифт:
Я не касаюсь здесь проблемы религиозного просвещения молодежи, которая обучается в светских школах и колледжах, а также в государственных учреждениях, а также не касаюсь льгот для серьезного религиозного образования, которое можно предложить тем детям, чьи родители этого хотят. Я обсуждаю проблему обучения демократическому праву в этих учебных заведениях.
Наиболее рациональное решение, согласующееся с плюралистическим принципом, должно состоять, с моей точки зрения, в том, чтобы обучение демократическому праву осуществлялось не одним, а несколькими преподавателями, принадлежащими к основным религиозным или философским традициям, которые представлены среди учеников данной школы или колледжа, чтобы каждый из учителей обращался к ученикам, принадлежащим к его собственной духовной традиции. Но вполне логично, что у такого решения, я опасаюсь, немного шансов осуществиться для наших современников. В каждой из стран должно быть задействовано что-то еще, чтобы обеспечить реальное и действенное обучение демократическому праву в общественных школах.
Идея состоит в том, чтобы ввести в учебный план новую дисциплину. Эта дисциплина должна свести воедино такие разные отрасли знания, как национальная история и история цивилизации в качестве основной структуры, далее классические языки и литература, социология, социальная философия и философия права, — все это должно быть сосредоточено на
Что касается роли государства, то мне представляется не слишком трудным определить ее, если мысленно придерживаться золотого правила общего блага. Государство (именно потому, что оно является не заместителем политического общества, но особым органом, заинтересованным в поддержании того, что уже существует в политическом обществе в соответствии с тенденцией всеобщего блага) не должно стоять в стороне, но должно помогать и поддерживать (я не имею в виду денежное субсидирование самих школ [132] , я говорю о работе социальных служб в отношении всех детей и учащихся) инициативу в сфере образования, проявляемую различными частными учебными заведениями, духовными или светскими, инициативу, исходящую от различных духовных источников, присутствующих в нации. Что же касается тех школ и колледжей, которые поддерживает само государство, то они должны не только предоставлять возможность для внеаудиторного религиозного просвещения, но в самом процессе обучения следует представлять в полной мере ту роль, которую сыграли иудео-христианские принципы и духовность в возникновении и упрочении демократического права. Пренебрежение под предлогом неверно и антиполитически понятой "разделенности" государства и церкви религиозными традициями и школами мысли, которые являются частью наследия политического общества, означает, что демократия отделяет и саму себя, и демократическую веру от глубочайшего из своих жизненных источников.
[132]
В отношении весьма противоречивого пункта, касающегося денежного субсидирования духовных школ государством, общий принцип, который следует принять во внимание, с моей точки зрения, можно выразить следующим образом: либо различные религиозные идеи, присущие нации, интегрируются в систему общественных школ либо на основе этих идей возникают только частные школы.
В первом случае система общественных школ допускает внутреннюю плюралистическую структуру в соответствии с различием духовных традиций в нации, и духовные школы (или соответствующие им разделы общественных школ) поддерживаются государством. Но духовные школы больше не являются автономными, они подчиняются общим правилам системы общественных школ.
Во втором случае духовные школы полностью автономны. Но их не поддерживает государство.
Думается, что при существующих условиях и трудностях наиболее благоприятная ситуация, по крайней мере в Европе, сложится, если в качестве правила будет принято первое решение, а второе — для отдельных случаев в качестве дополнения.
Если сейчас система общественных школ откажется от какого-либо плюрализма и остановится просто на "нейтральном", или внерелигиозном, общем обучении, тогда сложится нездоровая в своей основе ситуация. Поскольку такая система общественных школ претендует на то, чтобы быть общественной службой, но не является таковой в действительности, то она и не сталкивается с основными нуждами и требованиями (которые, по справедливости, должны удовлетворяться равным образом) или с разными категориями граждан, составляющих нацию. В результате этого основополагающего внутреннего противоречия та ненормальная ситуация, о которой идет речь, не может быть исправлена: недостаток справедливости будет препятствовать тому или иному решению. Если государство субсидирует духовные школы, то общественные фонды будут использоваться для частных целей. Если государство не субсидирует духовные школы, то некоторые категории граждан будут вынуждены дважды платить один и тот же налог (во-первых, плата в счет содержания системы общественных школ; во-вторых, финансовая поддержка своих частных школ). Очевидно, что к той помехе, которая заключена в первой части альтернативы, следует относиться как к компенсации более серьезной помехи, заключенной в той общественной службе, которая общественной не является. Но, разумеется, если государство не хочет приспосабливать общественную систему к требованиям граждан всех категорий, то вполне возможно, что оно еще в большей мере не захочет использовать общественные фонды, чтобы восполнить этот недостаток.
IV. Проблемы, связанные с властью
Я уже обращался к проблеме власти при демократии в другой книге [133] . Однако необходимо подытожить некоторые соображения по этому поводу, чтобы наше представление о демократическом праве было достаточно полным. Кроме того, меня привлекает возможность прояснить и уточнить (и, надеюсь, исправить) определенные моменты моих предыдущих работ.
Власть (Authority) и могущество (Power) — две разные вещи. Могущество — это сила, посредством которой можно заставить других подчиниться тебе. Власть же является правом направлять и приказывать. Правом быть услышанным другими или правом на подчинение других. Власть предполагает могущество. Могущество без власти есть тирания.
[133]
Scliolasticisim and Politics. New York: Macmillan Co.,1940,chap. IV (соответствующий текст на французском: Principes d'une politique humaniste. New York: Maison Francaise, 1944, chap. II).
Итак, власть означает право. Если данная человеческая природа во вселенной может быть сохранена и развита только в структуре культуры и если структура культуры с необходимостью вызывает в социальной группе функции повеления и управления, нацеленные на общее благо, то этой функции требует естественное право, и она заключает в себе право повелевать и управлять.
Более того, если вышеназванная функция, которая при справедливой демократии исполняется "большинством" самого народа, может в более крупных и дифференцированных обществах надлежащим образом исполняться только при условии вверения ее народом определенным людям, которые впредь будут особенно озабочены делами целого, то эти люди, однажды поставленные во главе управления сообществом, имеют право (полученное от народа и через народ) на то, чтобы им подчинялись во имя общего блага. Иными словами, отношение власти происходит от естественного права. Я здесь имею в виду отношение власти, рассматриваемое как еще не определенное и не в том смысле, что некоторые отдельные люди должны приказывать, а некоторые- повиноваться. Я имею в виду скорее отношение власти в общем смысле, то есть что должны существовать люди, которые приказывают, и люди, которые подчиняются. Способ выделения тех, которые будут приказывать, — это уже другой вопрос, который в свое время будет рассмотрен [134] .
[134]
См.: Suarez. De legibus, Lib. III.c. 4,n. 5: "Unole potestas regia formaliterut tails est de jure humano" ("И потому формально королевская власть, как таковая, основана на человеческом праве" (лат.) — Прим. пер.)
В конечном счете, поскольку власть означает право, ей следует подчиняться на основании разума, то есть так, как подчиняются свободные люди и во имя общего блага [135] .
Аналогичным образом не существует власти там, где нет справедливости. Несправедливая власть — это не власть, а несправедливый закон — не закон. Источником демократического чувства является не желание "подчиняться только себе", как сказал Руссо, но, скорее, желание подчиняться, потому что это справедливо.
[135]
Обстоятельное обсуждение этого вопроса см. в кн.: Yes Simonio Nature and Function of Authority (Milwakee: Marquette University Press, 1940); а также Democracy (в печати; будет опубликовано издательством University of Chicago Press). Профессор Ив Симон верно обратил внимание на то, что основная проблема власти (как права народа в целом) предшествует проблеме необходимости иметь власть, доверенную особому управляющему персоналу.
* * *
Каким бы ни был regime [строй] политической жизни, власть, то есть право направлять и приказывать, происходит от народа, но имеет свой главный исток в Творце природы. Власть происходит от воли и согласия народа, от его основного права на самоуправление и от того пути, которым природа побуждает политическое общество существовать и действовать.
Два эти утверждения, выраженные так, как они есть — в наиболее общей и еще не конкретизированной форме, — были предметом общего согласия в вековой традиции политической философии. Однако понимали их весьма различно и даже прямо противоположным образом.
Первый вопрос, касающийся отношения между народом и Богом, был таков: получает ли народ от Бога право на самоуправление и власть распоряжаться собой лишь временно и случайно, так что, когда народ определяет своих правителей, он действует лишь как инструментальная причина [136] , посредством которой один лишь Бог (как главная действующая сила) наделяет властью одного или нескольких определенных людей?
Либо же народ получает от Бога право на самоуправление и власть распоряжаться собой как нечто неотъемлемое, так что народ обладает этим правом и этой властью в качестве "главной действующей силы" (хотя и "вторичной" по отношению к Первопричине или подчиненной последней), которая в качестве таковой (действуя, как действует все, благодаря универсальному божественному побуждению) наделяет властью одного или нескольких определенных людей [137] ? Это вторая часть альтернативы, доказавшая свою истинность.
[136]
Инструментальная не в отношении сделанного выбора или определения, но в отношении передачи власти.
[137]
Таким образом, эта власть происходит от Бога как Первоисточника и Первопричины, даже исходит от Него непосредственно в том смысле, что человеческая природа, естественным образом требуя того, что с необходимостью заключено в общественной жизни, непосредственно проистекает от Бога. См.: Gredt Josephus,O.Q.B.,Elementa philosophiae Aristotelico Thomisticae (St. Louis: Herder, 1946),t. II,n. 1029,4: "Auctoritas politica immediate est a Deo seu a lege eternal, quantenus immediate a Deo est humana natura naturaliterad societatem ordinata" ("Общественная власть непосредственно происходит от Бога или от вечного закона, поскольку непосредственно от бога человеческая природа естественным образом приспособлена к обществу" (лат.) — Прим. пер.)
А второй вопрос, касающийся отношения между народом и его правителями, был таков: лишает ли народ себя права на самоуправление и власти распоряжаться собой (как бы он ни получил эти права от Бога — временным или неотъемлемым образом), когда наделяет конкретных людей этой властью, так что, как только правитель или правители поставлены во главе, народ утрачивает право на самоуправление и власть распоряжаться собой и впредь они одни обладают этим правом и этой властью?
Или же народ, наделяя конкретных людей властью, оставляет себе право на самоуправление и власть распоряжаться собой, так что народ обладает этими правами не только неотъемлемо в отношении того, каким образом получает их от Бога, но также и постоянно в отношении того, как передает эти права правителям?
В новой истории эпоха абсолютных монархов, как мы поняли, обсуждая [понятие] суверенитета [138] , ответила утвердительно на первую часть этой альтернативы и отрицательно — на вторую. Однако правильный ответ есть "нет" первой части альтернативы и "да" — второй. Реализация этой основополагающей истины (давно высказанной некоторыми великими схоластами) явилась завоеванием демократической философии. В этой связи, каким бы ни был политический regime [строй] — монархическим, аристократическим или демократическим, — демократическая философия является единственной истинной политической философией.
[138]
См. гл. II