Человек из зеркала
Шрифт:
Охранник нервно повел рукой, будто хотел схватить его за локоть, чтобы хорошенько тряхнуть.
– Какой Чупраков? Убили Василия Георгиевича!
– А это мы сейчас проверим! – усмехнулся Круча. – Сейчас постановление на обыск организуем и спецназ вызовем.
– Не надо спецназ, – стушевался парень. – Я сейчас.
Он направился к дверям контрольно-пропускного пункта.
Охранник закрыл за собой дверь, но через пять минут распахнул перед ними ворота.
– Василий Георгиевич ждет вас! – угодливо сообщил он.
– Ну вот, а говорил, никого нет, –
Приятно осознавать, что не зря он ехал сюда. Встреча с Чупраковым казалась ему более важной, чем разговор с Позняковой. Уж он-то точно знал о своем двойнике.
Чупраков принял его в своем кабинете на первом этаже. Волосы у него мокрые, гладко зачесанные, одет в светлую футболку и мягкие домашние джинсы. Можно было бы подумать, что он принял душ, если бы не красное распаренное лицо. Похоже, он только что из сауны.
– С легким паром, Вася! – с оттенком небрежности, насмешливо поприветствовал его Круча. И без приглашения сел на жесткий кожаный диван в углу просторного кабинета.
– Вася? – хмуро и с недовольством глянул на него Чупраков.
– Хочешь сказать, что ты меня не помнишь?
– Я не Вася. Меня зовут Василий Георгиевич.
– Я бы называл тебя Василием Георгиевичем, если бы ты был человеком… Но ты изверг, Вася. Ты человека под пулю поставил.
– Это ты о чем, Волчара? – неприязненно скривил губы Чупраков.
– Ну вот, вспомнил! – усмехнулся Круча.
– Да как тебя забудешь… Предлагаю забыть старое и сбавить обороты. – Чупраков сделал над собой усилие, выдавливая примирительную улыбку.
– А я разве о старом, Василий? – удивленно повел бровью Круча. – Я говорю о новейшем периоде твоей жизненной истории. Я говорю о твоем двойнике, который погиб вместо тебя.
– Да, мой двойник погиб вместо меня. Но у меня есть юридически оформленный договор, где он соглашается погибнуть вместо меня. Я бы даже сказал, погибнуть за меня… Да, я знал, что мне угрожает опасность. Да, я знал, что могу погибнуть. Поэтому я решил подстраховаться. Нашел человека, похожего на меня, поселил в своем доме. Он мог погибнуть, а мог и выжить. Но ему не повезло… Это же не я его убил, какие могут быть ко мне претензии?
Круча в раздумье повел головой. Действительно, претензий к Чупракову быть не могло, если, конечно, его двойник пошел на заклание по собственной воле. А ведь так оно и было, и чтобы понять это, совсем не обязательно знакомиться с договором, по которому тот продал свою жизнь дьяволу. На него покушались два раза, а он все равно продолжал выдавать себя за Чупракова, хотя мог выйти из игры.
– И много ты ему заплатил?
– Дело не в деньгах. Его дочь страдает редким заболеванием, она нуждается в постоянном и дорогом лечении. Мы с Борисом заключили договор, и его дочь будет находиться в платном стационаре до конца жизни. Там не один миллион… У Бориса таких денег нет и в помине… В общем, он знал, на что шел…
– Значит, звали его Борисом.
– Да, Бережанов Борис Антонович. Из Архангельска он.
– Какое-нибудь родство между вами есть?
– Никакого.
– Жена у него есть?
– Нет. Сбежала от него жена. Уродство дочери, и еще с головой у жены не все в порядке. В общем, сдали у нее нервы… А Борис молодец, держался, хотя все деньги уходили на лечение.
– Но ты, Василий, с деньгами ему помог.
– Помог… Не надо на меня волком смотреть, начальник, – поморщился Чупраков. – Мы же контролировали ситуацию, отслеживали киллеров…
– Отслеживали, – кивнул Круча. – И даже обедню им испортили. Только вот Бережанова не уберегли. Потому что охрана у него слабая была. Ты же нарочно так сделал, чтобы киллеров заманить…
– Давай не будем толочь воду в ступе, – скривил губы Чупраков. – Никто Бережанова силком под пули не тянул, и если надо, я тебе это докажу…
– Что ж, могу тебя поздравить, твоя подлость удалась.
– А жизнь – она сама по себе подлая штука… Разве не подлость на меня охотилась? Подлость. Нет, чтобы миром все решить, она мне киллера подложила…
– Это ты о чем?
– О ком. О Косареве… Мы бы и сами до него докопались, но ты по-любому нас выручил, начальник. Круто ты этот улей разворошил, не вопрос. Как там Косарев, признался?
– А у тебя информации нет?
– Пока нет. Но будет. Сам понимаешь, мы этот процесс отслеживаем. Я человека собирался к тебе отправить, чтобы он тебе нашу помощь предложил, – вальяжно раскинувшись в кресле, сказал Чупраков.
– Не надо нам твоей помощи, – решительно отказался Круча. – Сами уж как-нибудь.
Не собирался он связываться с этим человеком, потому что презирал его всей глубиной своей милицейской души. Да и свою победу делить с ним не хотел.
– Раньше нужна была, а сейчас нет? – нехорошо глянул на него Чупраков. – Кто Голована тебе помог взять? А эти двое, которые в Борю стреляли, как они попались? Кто им тачку загубил? Но дело не в этом, дело в другом. Я же знаю, кто такой Косарев. Знаю, какие у него связи. И знаю, что его покровители на тебя давят. Ты, конечно, молодец, держишься, ну а вдруг слабину дашь? А этого деятеля посадить надо. Да так, чтобы лет на пятнадцать. И я могу тебе в этом помочь. У меня тоже связи солидные, так что если вдруг возникнут серьезные проблемы, обращайся ко мне…
Проблемы уже возникли. Не хотел Косарев признавать свою вину, отказывался давать показания, его адвокаты атаковали Кручу похлеще рассерженных ос. И его высочайшие покровители продолжали одолевать звонками. Их логика была проста, как вода из лужи: если Косарев не признается, значит, он не виновен. И не важно, что киллеры и посредник дали показания.
– Не буду я к тебе, Василий, обращаться, – покачал головой Круча. – Гордость не позволяет.
– А зря, – криво усмехнулся Чупраков. – Если вдруг Косарев выйдет, я ему спуску не дам. У вас свои методы решения проблем, у нас свои.