Шрифт:
Михаил Кликин
Человек, который нес в себе мир
Он твердо знал, что весь мир существует лишь в его воображении, в его мозгу, в его сознании.
Весь мир - это субъективная реальность, данная ему в ощущениях.
Это так тяжело - чувствовать, что мир существует лишь благодаря тебе одному. И он, как мог, старался сделать мир лучше. Он берег себя.
Он давно заметил - стоило ему заболеть, как тут же происходило
Он был осторожен во всем, даже в общении. Его уже трижды отправляли в психушку. И каждый раз, когда его пытались лечить, мир сходил с ума.
Он часто размышлял, а не Бог ли он? И сам смеялся над такой возможностью.
Ему было уже много лет, и последнее время он постоянно думал о своей кончине. Он знал, что перед смертью надо найти преемника. Надо каким-то образом передать весь мир новому человеку.
Как это сделать, каким образом, он точно не знал. Но он думал, что сразу поймет, едва только встретит нужного человека.
Бог? Может все-таки Бог?.. Или же просто часть Творца?.. Быть может Господу наскучило свое творение и он перепоручил заботу о мире единственному человеку - ему.
Какая непосильная ноша!..
Он сильно сутулился. Шаркал ногами. Старался не смотреть по сторонам.
Его мало кто замечал.
Жил он в двухкомнатной квартирке, один. На улицу без повода старался не выходить. Слушал радио и смотрел телевизор, выписывал много газет. Если вдруг заболевал, лежал в кровати под одеялом в полной тишине. Слушать новости было слишком тяжело.
Да, он сильно сдал. Старость. Ничего не поделаешь. И мир тоже постарел. Постоянно где-то что-то падало, взрывалось. Он чувствовал себя виноватым. Но что он мог сделать? Возраст...
Последние две недели он стал чаще выходить на улицу. Бродил по городу. Осторожно заглядывал прохожим в лица. Искал преемника.
Вот и сегодня. Вышел из квартиры, запер дверь, спустился по лестнице и побрел по тротуару - сутулясь, шаркая ногами.
Кругом суета.
От мельтешения лиц у него начинала болеть голова. Значит, где-то снова творится что-то нехорошее.
И он уходил в парк, садился на скамеечку и отдыхал. Слушал щебет
Становилось легче...
Холодная тень легла ему на лицо. Он открыл глаза. Перед ним, закрыв солнце, стоял растрепанный, небрежно одетый парень, и озирался по сторонам.
– Слышь, дед, - глухо сказал парень, процедил сквозь зубы и надвинулся, загородив собой полмира.
– Деньги давай.
– Что?
– он не расслышал.
– Деньги... Деньги!
– парень требовательно протянул руку. В другой руке у него был нож. И старик испугался. Не за себя - за весь мир.
– У меня нет.
– Врешь! Снимай плащ!
Cтарик посмотрел парню в лицо и вдруг понял, что нашел то, что так долго искал. Эти глаза. Эта протянутая рука. Этот парень. Тот самый человек. Вот он - прямо перед ним. Теперь надо лишь взять его ладонь, сжать покрепче и все... Весь мир перейдет к новому хозяину. Из рук в руки. И умирать станет не так страшно...
Но старик медлил.
– Снимай! Ботинки снимай! Если денег нет, давай одежду!
– Парня трясло. Его лицо сводил тик, глаза бегали.
Наркоман?
– Нет!
– сказал старик и стал подниматься.
– Нет! Только не ты!
Парень толкнул его в грудь, уронил на скамейку, крепко прижал, зашипел в самое лицо:
– Давай скорей, дед!
Прихватило сердце. Кровь застучала в висках. И словно эхо прогремел над головой гром. Посреди чистого неба.
– Нет, не надо! Ты не понимаешь! Я - весь мир! Оставь! Оставь меня! старик задыхался. А парень рвал плащ у него на груди и лез свободной рукой в карманы.
Никого не было вокруг.
И тогда старик, собрав все силы, приподнялся и толкнул парня в грудь:
– Убирайся! Ничего тебе не дам!
Перед глазами сверкнул нож, словно молния. В груди вдруг сделалось горячо. Потом кольнуло в шею. Старик захрипел, стал заваливаться набок. Руки он стиснул в кулаки, прижал к телу, чтобы нечаянно не выпустить из них мир. Не отдать его этому убийце и грабителю.
Он увидел страх в глазах парня. И равнодушно отвернулся.
Он слушал, как все тише щебечут пичуги. Как слабеет шелест листвы.
Небо темнело. Медленно угасало солнце.
Холодало...
На некрашенной лавочке вместе со стариком тихо кончался целый мир.