Человек-машина
Шрифт:
Больше я Дейва не видел. В тот день пришла сестра Вероника, она стала возиться с цветами у моей кровати:
— Не желаете ли… Чем бы вы хотели сегодня заняться, Чарли?
— Остаться здесь.
— В постели?
— Да.
— Ладно, — согласилась она.
Я не вставал два дня. Не считая поездок в туалет. Ради них приходилось покинуть ложе: перевалить себя в кресло-каталку, проехаться по кафелю и взобраться на унитаз. В другое время не оставалось ничего, кроме как изучать культю. Чулок сняли, трубки тоже. Я больше не промокал. Остались только розовая кожа и черные швы. Я не любил ходить в туалет, потому что культя мне не нравилась.
Зато
Вернулась Анжелика Остин. Прошла неделя. Я лежал с закрытыми глазами, пока она осматривала зону бедствия.
— Прекрасно. — Она запахнула простыню. — О лучшем я и мечтать не могла.
Я промолчал. Я не хотел обидеть Анжелику Остин. Но мне было трудно поверить, что этим уместно гордиться. Возможно, я был несправедлив: она работала с живой тканью, тогда как я — с искусственными металлами. Но я бы расстроился, если бы произвел что-то настолько же безобразное.
— Ампутированную конечность чувствуете?
— Как это?
— У многих пациентов бывают фантомные ощущения.
— Ах вот что, — ответил я. — Нет.
Я слышал о фантомных болях, но не ожидал таких слов от врача. Мне казалось, что это явление сродни призракам и ауре.
— Их незачем стесняться.
— Ничего подобного не было.
Доктор Анжелика внимательно изучала меня.
— Я чувствую, что там что-то есть. Оно чешется.
— Болит?
— Да. Болит. — Я ждал, что доктор Анжелика возьмется за планшет, чтобы назначить обезболивающее. Она этого не сделала. — Сильно болит.
— Это потому, что вы ею не двигаете. Я слышала, что вы отказались от лечебной физкультуры.
— Да.
— Она необходима для выздоровления. Почему вы отказались?
— Мне не нравился Дейв.
— Он вам не нравиться приходил. Вы просто должны были его слушаться.
Доктор Анжелика нахмурилась. В ушах у нее были блестящие серьги. Немного экстравагантно для женщины, в иных отношениях строгой. В операционной их приходится снимать. Нельзя, чтобы мелкие бриллианты упали, скажем, в грудную полость. Мешают работать — получалось, что доктор Анжелика больше заботилась о собственной внешности, чем о деле. Наверное, я снова несправедлив. Может быть, у нее сегодня не было операций.
— Пора вам пообщаться с протезистом.
— Протезистом?
На секунду мне почудилось, что она помянула проститутку.
— Да, прекрасная женщина.
Доктор Анжелика смотрела на меня так, словно я должен был радоваться тому, что ко мне вообще пожалует протезист. Мне показалось, она думает, что я и вовсе не заслуживал ее трудов.
— Не нужен мне протезист. — Я уже прикинул, что это будет: очередной урок физкультуры. Мучения на деревянных брусьях, попытки сдружить части тела. — Мне хватит стула. На работе я целый день сижу. И дома сижу. Я не занимаюсь спортом.
— А машину вы водите? Ступеньки в вашем доме есть? На эскалатор заходите? Сколько раз в день встаете на ноги?
Я молчал.
— От вас еще будет толк, — чеканила доктор Анжелика. — Вы целы. У вас небольшой дефект, и вы с ним справитесь.
Ребенком я часто болел. Думаю, в этом нет ничего удивительного. Я был из тех, кто все лето проводит дома, прячась за шторами от гомона уличной детворы. Инфекционный мононуклеоз. Дальше — легочное осложнение. Вернувшись в школу, я вручил учителю справку, дозволявшую мне посещать библиотеку взамен физкультуры. Он требовал документ всякий раз, хотя там было написано: «в течение года». Он
В итоге я подавал мяч, как четырехлетка, а ловить и вовсе не умел. При беге я взмахивал руками и ногами, как будто тонул. Если меня заставляли играть в бейсбол, я лупил по мячу в надежде, но без веры в успех и не удивлялся. Для футболистов я был пустым местом, они проводили мяч сквозь меня.
С возрастом дела начали меняться. Нет, я не стал лучше. Мне было просто наплевать. К выпускному большинство ребят, которые здорово бегали, прыгали и метали мячи, словно снаряды, отсеялись. Быть умным стало круто. Девчонки с учебниками под мышкой пока еще не просили меня помочь с уроками, но все к этому шло. Вероятность такого события повышалась. Я поступил в МТИ, [2] на факультете механики спорт никого не интересовал. Курс по теории волн посещала девушка по имени Дженни, так вот она, пока я читал доклад по гидродинамике, кивала и улыбалась. Целую неделю я гадал, как бы пригласить ее на свидание. А потом, зайдя в аудиторию, увидел, как она совсем иным взглядом взирала на м о лодца, который футболил пакет, и понял, что ничего не изменилось.
2
МТИ — Массачусетский технологический институт в Бостоне.
Протезистка вошла, подобно индийской богине, с кучей искусственных ног под мышками. Она свалила их мне на постель и вожделенно вытаращилась на меня сквозь очки. Ее каштановые мягкие волосы были безжалостно стянуты в хвостик. Блузка была белоснежная и пышная.
— Привет! Мне сказали, у вас трансфеморальная. [3] — Прежде чем я ответил, она подняла простыню. — Ого! Не обманули. Культя чистая. — Она закатала простыню мне до пояса и уперлась локтями в постель, чтобы рассмотреть вблизи. — Механическая травма?
3
Трансфеморальная ампутация— ампутация ноги выше колена (мед.).
— Тиски.
— Что ж, вы сорвали джекпот. Поздравляю.
Я уставился на нее. Она не первая сочла мою ампутацию идеальной. Но была первой, кому я поверил.
— Если подумываете махнуть и вторую, советую тот же метод. Я серьезно.
— В смысле?
— Шучу. — Она присела, но руку оставила близ культи. — Вы Чарли, да? Скажу вам откровенно, Чарли. Мне нравятся трансфеморалы. Я повидала много транстибиалов, [4] но — не в обиду им будет сказано — с ними как ботинки подбирать. Ни тени искусства. А это… — она похлопала меня по культе; я взвился, — чистый лист. Есть из чего выбирать. Хотите взглянуть на ноги? — Она отвернулась и принялась рыться в конечностях. Непослушная прядь выбилась на лицо, и она заткнула ее за ухо, словно хотела проучить. — Итак, посмотрим, что у нас есть.
4
Транстибиальная ампутация— ампутация ноги ниже колена (мед.).