Человек ниоткуда
Шрифт:
ГЛАВА XXIV
Внезапный шум приближающихся шагов и треск ударов, доносившихся снаружи, положили конец нашим объятиям. Схватив со стола сифон, я пустился к дверям, где столкнулся лицом к лицу с верным Вильтоном; вооруженный корабельным ключом, он энергично сдерживал натиск двух матросов.
Как только они меня увидали — а вид у меня, надо полагать, бы ужасный, — мужество изменило им.
— Вперед, Вильтон! — заорал я и, размахивая сифоном, подскочил к противникам.
Для них это было уже слишком. Не в силах дольше драться, они пустились бежать. Когда они исчезли в конце коридора, с палубы донесся призывающий меня голос Билли.
Я вернулся в каюту:
— Пора идти, Мерчиа.
Она протянула мне свои нежные пальчики. Вдруг Сангетт, до сих пор неподвижно лежавший на полу, сделал отчаянную попытку приподняться и, опираясь на локти, пробормотал сиплым голосом:
— Будьте прокляты! Я всегда буду стоять между вами. Будьте вы оба прокляты! — И с диким стоном снова повалился на пол.
Я решил не обращать на него внимания.
Для нашего спуска с «Чайки» потребовался более сложный церемониал, чем для вступления на нее. С помощью своего внушительного револьвера Билли, по-видимому, принудил экипаж поднять паруса. Поднявшись на палубу, мы увидели, что наша яхта плавно качается на волнах, а рядом с ней пыхтит изящная моторная лодка Кемминга. Побежденные, в том числе и шкипер, лежат на полу в одной куче и смотрят на Билли далеко не нежным взглядом.
— Джек, надеюсь, я не слишком вас торопил, — крикнул он, когда мы вышли из будки вместе с Вильтоном.
— Нет, благодарю вас, Билли, — ответил я. — Я как раз успел закончить свое дело.
Он подошел пожать руку Мерчии.
— Как себя чувствует наш хозяин? — справился он.
— Наш хозяин? Его, вероятно, можно будет принять за Гуареца, когда он будет залеплен пластырем.
Билли одобрительно кивнул головой.
— Вы умеете щедрой рукой раздавать подарки!..
В этот момент из-за борта яхты высунулся Кемминг и несколько театрально осведомился, к которому часу нам понадобится автомобиль.
— Кажется, нам действительно пора ретироваться, — сказал Билли неохотно. — А все-таки жалко, я было успел войти во вкус. Чертовски хорош весь этот экипаж Сангетта, особенно, когда с ним умеешь обходиться.
Несмотря на лестный комплимент, экипаж не выразил особого сожаления при нашем уходе, враждебно следя за тем, как я передавал Мерчию в руки Кемминга, а потом сам спрыгнул за ней в лодку. Оттолкнув лодку при помощи крюка, мы медленно поплыли задним ходом к западу, пока не удалились на достаточное расстояние от яхты, а затем, развернувшись, направились к берегу. Через минуту мы уже быстро неслись против ветра и течения, а за нами, по воле волн, лениво двигалась «Чайка».
Наскоро обменявшись несколькими фразами, мы убедились, что Билли был совершенно прав в своих предположениях относительно Сангетта. Он прислал Мерчии очень ловко составленное письмо, в котором давал понять, что собирается дать показание в мою пользу, и таким образом убедил ее прийти к нему в дом. Когда она пришла, он сообщил ей, что не сомневается в моей невиновности, и предложил отвезти ее в суд. Мерчиа, нисколько не подозревая его подлых намерений, согласилась и только очутившись в громадном быстроходном лимузине, поняла, в чем дело, но бежать было уже поздно, кроме того, перед тем как остановить машину, Сангетт накинул ей на лицо носовой платок, пропитанный хлороформом. Она почти потеряла сознание и пришла в себя только на борту яхты, далеко от берега.
Это было единственное насилие, которое он себе позволил по отношению к ней. Сангетт был очень высокого мнения о себе, считая себя неотразимым. На яхте он стал разыгрывать роль бесстрастного, почти раскаивающегося влюбленного, чувство которого вдруг остыло. По-видимому, он сильно рассчитывал, что под влиянием его чар и в таком безвыходном компрометирующем положении Мерчии ничего не останется, как согласиться на его предложение. Он как раз собирался проверить на деле свою талантливую систему, когда вмешался сам рок — с помощью моего кулака.
Такова была история, наскоро и шепотом переданная мне Мерчией, пока мы плыли к берегу по серым водам реки Кручи.
Мы с Билли, в свою очередь, рассказали ей в самых кратких словах все, что пережили, до момента нашего появления на палубе «Чайки». Кемминг прислушивался ко всем нашим словам с таким напряженным вниманием, что даже раза два посадил нас на мель. Он только теперь понял, кто мы такие.
— Мне адски повезло! — воскликнул он, когда я закончил. — Значит, вы Бертон, тот самый Бертон!.. Я читал ваше дело за завтраком и мечтал о том, как бы встретиться с вами. — Да, черт возьми, вот так история! — продолжал он, с восхищенным любопытством поглядывая то на меня, то на Мерчию и Билли. — Этот правдивый рассказ даст много очков вперед самой моей пылкой выдумке, а это что-нибудь да значит! И к тому же, я сам присутствовал при развязке. Весь «Авторский Клуб» позеленеет от зависти.
— Поедемте с нами в город и прослушайте все дело, — предложил я ему. — Они, правда, отказались от меня как от убийцы, но осталось еще много разных интересных возможностей. Весьма вероятно, что меня привлекут за кражу десяти тысяч фунтов у Норскотта.
— Что бы там ни случилось, — сказал Билли, с улыбкой глядя на Мерчию, — мы во всяком случае может обещать вам свадьбу.
— С тем же успехом и похороны, — прибавил я, — если только мне случится встретиться с Морицом.
— Как все это нравится мне! — сказал Кемминг, ловко лавируя к берегу между массой стоящих на якоре судов. — Кажется, лучше будет, если я отведу ее из Бернгама на тот случай, если ваш приятель лорд Сангетт заедет сюда за пластырем. Завтра все равно придется быть в городе, и если вы дадите мне ваш адрес, я заеду «засвидетельствовать вам свое почтение».
— Милости прошу, — сказал я совершенно искренне. — Если меня не будет на Боунд-стрит, вы найдете меня в Ламмерсфильд-Хоуз, на Парк-Лэйн.
— Вы забываете, сыночек, — перебил Билли, — что теперь этот дом уже не ваш.
— Нет, пока еще мой, — сказал я решительно. — Я дал слово Норскотту и не намерен выехать до истечения трех недель.
— Превосходно, — сказал Билли. — Мы еще маленько повеселимся с наследником, кто бы он ни был.
Кемминг привязал лодку и, взобравшись на набережную, усадил нас в автомобиль. Не знаю, можно ли было видеть с набережной то, что происходило на «Чайке»; во всяком случае наш старый приятель докер, по-видимому, не особенно интересовался нами. Он только сунул в карман пять шиллингов, которые я ему дал за то, что он охранял машину, и быстро удрал в трактир, не дожидаясь нашего отъезда.
— Итак, счастливого пути! — сказал Кемминг, когда мы все расселись. — Я передам ваш привет Сангетту, если встречу его.
— Спасибо, — ответил я. — И не пугайтесь, если он подымет шум. Джордж Гордон сказал мне, что, кроме убийства, суд оправдывает нас во всем.
— За убийство такого паршивца, — сказал Кемминг, — полагается даже вознаграждение.
Завернув за угол набережной, мы остановились у почты послать телеграмму Гордону.
«Экспедиция успешно кончилась, — писал я. — Приходите в Вестминстер Палас-Отель, пять тридцать».