Человек-пистолет
Шрифт:
— Вы убивали людей? — поинтересовалась Жанка.
— Конечно, убивал, — ответил за Кома Валерий. — А что такое, по-твоему, война?
— Пусть расскажет, — сказала Жанка.
— Отстань от него, — вмешался я. — Он дал подписку ничего не рассказывать. Если интересуешься, читай газеты.
— Насмешил, старик! — засмеялся Валерий. — Ты бы еще посоветовал программу «Время» смотреть!.. Никогда ничего не знали, и не узнаем!.. Я вот слышал, что уже цинка на гробы не хватает. Посылают родителям клочок волос — и на том спасибо!
— Варварство какое! — сказал Игорь
— Интернациональный долг! — сказал я.
— Да-да! — усмехнулась маман. — Вот он — теперь сидит, выполнил долг. Даже не чувствует, что жует!.. По своей воле кто бы пошел?!
— Я — по своей воле, — сказал Ком.
— Извините. Вы, значит, личность экстраординарная. Впрочем, это сразу видно… Скажите, а вам не холодно зимой в вашем экстравагантном голов ном уборе? Как врач должна предупредить, что это очень вредно для головы Голову нужно беречь.
— Нет, мне не холодно.
— Какие у него черные глаза! — шепнула мне Жанка. — Лора говорила, что люди с черными глазами обладают гипнотизерскими способностями…
Наконец маман отстала от Кома, и я облегченно вздохнул.
— Как вам у нас нравится? — обратилась она к Валерию.
— Очень нравится. Я сразу почувствовал себя, как в родной семье. Уют пая квартира. Не понимаю, как Лора могла вас покинуть!
— Так я для Лоры с этим, с мужем, пробила кооператив. Игорю Евгеньевичу как кандидату наук положена дополнительная площадь… Мы, знаете ли, решили внести сразу все деньги, чтобы Лора чувствовала себя уверение и независимо… Свекровь, конечно, тоже дала сколько-то там, но на те деньги они купили что-то из мебели, и то так — по мелочам… А ведь мы, знаете ли, еще и дачу обустраиваем…
— А по какому направлению?
— По северному. Но место очень, очень хорошее. Игорь Евгеньевич на работе получил.
— Что вы?! Мне как раз очень милы те места. И сейчас передо мной тоже встал дачный вопрос. Я как раз собирался начать подыскивать что-нибудь подходящее. Кстати, нет ли у вас желающих продать участок?
— Это теперь сложно, — покачала головой маман. — Люди понахватали участков, еле тянут с освоением, а продать вряд ли кто-нибудь согласится! Вот хотя бы взять наших соседей. Он — работает инженером в лаборатории у мужа, Зарплата небольшая, построил какой-то сарай — смотреть тошно, — вечно опаздывает со взносами на освоение, а спросите у него продать — не захочет. Засадил весь участок картошкой — и счастлив!
— Я вашим соседям хорошие деньги заплачу. Пусть на рынке картошку покупают и на такси катаются. Я с ними сумею договориться, если, конечно, вы согласны принять меня соседом…
— Господи, это было бы прекрасно! — загорелась маман. — Мы бы жили как родные!
— Можно было бы даже и забор снести! — добавил Валерий.
— Мы так и сделаем! — обрадовалась маман.
— У тебя замечательный знакомый, — шепнул я Лоре.
— Ну если ты не в состоянии заводить полезные знакомства, то это, естественно, приходится делать мне, — ответила она.
— А где вы работаете? — спросила Жанка Валерия.
— На чрезвычайно ответственном фронте, девочка, — ответил тот, с нежностью глядя на нее. — Я, можно сказать, обеспечиваю выполнение Продовольственной программы. Я всегда мечтал устроиться куда-нибудь поближе к продовольствию. Мечтал об этом, даже когда начинал на ударных стройках, несмотря на весь свой энтузиазм. Чтобы оно, продовольствие, было у меня вот тут, под рукой.
Игорь Евгеньевич тронул меня за локоть.
— А ты как — еще не определился с работой?
— А что?
— Тог наш разговор… Время подходит. Ты помнишь мое главное условие? «Плевать я хотел на все твои условия», — подумал я.
— Чтобы вы были довольны моим поведением?
— Да. И хочу предупредить тебя, что пока не могу сказать, что доволен тобой. Скорее, недоволен. Ты знаешь, я много могу для тебя сделать, но я должен чувствовать, что у вас с Лорой надежные отношения. А у вас нет взаимопонимания…
«Плевать я хотел на то, что ты можешь для меня сделать», — подумал я и сказал:
— Лора призналась мне однажды, что как только видит нового мужчину, у нее появляется единственная мысль — можно ли с ним переспать.
— А что ты думаешь, когда видишь новую женщину? — строго спросил Игорь Евгеньевич.
— Правда, меня иногда смущают мои мысли, — признался я.
— Что касается работы, — сказал мне Валерий, — если ты еще не определился, могу тебе помочь. Будешь доволен.
— А на каких условиях? Что от меня потребуется?
— Абсолютно ничего! Я просто сделаю это для тебя — и всё!
— Обратите внимание на нашего Антона! — вдруг воскликнула маман, поднимаясь из-за стола. — Это он просится!
Все посмотрели на кота, который стоял на задних лапах, а передними царапал дверь в туалет.
— Итак, — объявила маман, — начинаем наше представление! Наше варьете! Театр одного кота! Антон Антонович Антониони! Самый воспитанный кот нашего времени! Просим публику занять свои места и соблюдать тишину, чтобы не мешать маэстро сосредоточиться!
Все столпились перед дверью в туалет. Кот неторопливо прошелся перед унитазом, как бы примериваясь, и, упруго подобравшись, вскочил на сиденье. Несколько секунд балансировал на краю, загнув хвост трубой, а потом, раскорячившись, ловко устроился над самой воронкой. Зафиксировавшись в таком положении, он поднял морду и обвел зрителей серьезным и даже строгим взглядом.
От этого взгляда Валерий первым захохотал, согнувшись пополам, как будто ему выстрелили в живот. Следом за ним зашлись хохотом остальные.
— Антон!..
— Антончик!..
— Антошкин!..
— Антониус!..
— Антонишвили!.. — на все лады подбадривали кота, который тужился, наморщив лоб и неодобрительно поглядывая на нас.
Наконец кот закончил свои дела, спрыгнул на пол и невозмутимо занялся умыванием, а мы, вытирая выступившие от хохота слезы, отправились продолжать ужин.