Человек, рожденный на Царство. Статьи и эссе
Шрифт:
В о л х в ы. До свидания. Да будет твоё имя записано в книге жизни.
Стук двери.
И р о д. Нет, какие глупцы! Попадутся на своём же пророчестве. Опасность — большая, но Ирод выдюжит и это. Так, так, так… Берём младенца. Проще всего его убить. Но если бы втравить в это всех мятежников… чтобы они показали зубы… а потом — ударить всех разом… Да, это — мой путь! Только бы до Рима не дошли какие-нибудь слухи… Напишем…
С е к р е т а р ь (писец). Ваше величество меня звали?
И р о д. Да. Бери перо. Я диктую:"Божественному
Сцена II
Вифлеем.
1. Хижина пастуха.
Е в а н г е л и с т. Поговорив с царём Иродом, волхвы ушли, и звезда, которую они видели на Востоке, вела их, пока не встала над местом, где был Младенец.
Ж е н а п а с т у х а. Цилла, Цилла! Накрыто к ужину?
Ц и л л а. Да, мама.
Ж е н а п а с т у х а. Тогда беги, скажи Иосифу. И посмотри на дорогу, не идёт ли отец.
Ц и л л а. Хорошо, мама. (Бежит, выкликая). Иосиф, Иосиф!
Ж е н а п а ст у х а. А сейчас, Мария, дай-ка я Его возьму и положу в колыбельку. Пойди поешь. Какой красавец! Давай, давай, не бойся. Ну, вот. Теперь поспи, как хороший мальчик. Вообще-то Он и впрямь хороший, никогда не плачет. В жизни не видела таких смирных детей! Вроде бы радуется…
М а р и я. Ему нравится тут, у вас. Когда Он родился, Он плакал.
Ж е н а п а ст у х а. Все они плачут, что с них взять? Мир-то наш плохой, жестокий. А вот и твой муж. Садись-ка, Иосиф, поешь варёного мяса. Устал, наверное, проголодался, сколько работал! Я прямо удивляюсь, что ты ещё видишь, где что.
И о с и ф. Сегодня — великая ночь. Большая яркая звезда светит, как месяц, прямо над домом. Я починил забор.
Ж е н а п а с т у х а. Вот повезло нам, что ты — плотник! И добрый такой, всё чинишь.
И о с и ф. Этого мало. Вы нас приютили.
Ж е н а п а с т у х а. Что поделаешь! Не оставлять же вас в холодном стойле, при гостинице. Мы бы заснуть не могли, когда мать с ребёнком без крова… Да ещё, отец говорил, там эти ангелы, и Младенец — не какой-нибудь, сам Мессия! Поешь и ты, легче будет. Как ты думаешь, это правда, что Он восстановит царство Израильское?
М а р и я. Да, правда.
Ж е н а п а с т у х а. А не удивляешься, когда на Него взглянешь?
М а р и я. Иногда — очень удивляюсь, словно держу на руках весь мир, небо, море, зелёную землю, херувимов и серафимов. А потом опять всё просто, Он — мой сынок. Если Он станет мудрей Моисея, святей Аарона, прекрасней Соломона, Он — мой сын, мой любимый Иисус.
Ж е н а п а ст у х а. Царица, и та иначе не скажет. Что ни говори, дети — Божье благословение. Куда это Цилла делась? Не дай Бог, далеко зайдёт, а там и волки бывают. Ци–и-лла!
Цилла (вбегает в домик). Ой, мама! Мама!
Ж е н а п а с т у х а. Что такое?
И о с и ф. Здравствуй. Что случилось?
Ц и л л а. Едут! Едут сюда! И папа с ними!:
Ж е н а п а с т у х а. Кто там ещё?
Ц и л л а. Цари! Трое царей, на конях едут, хотят посмотреть Младенца.
Ж е н а п а с т у х а. Ну прямо, цари! Ты уж скажешь!
Ц и л л а. Честное слово! В коронах, факелы всякие…. Спросили отца:"У вас Младенец?", а он говорит:"У нас" — и послал меня вперёд.
И о с и ф. Да, я вижу их в окно. Огибают угол у пальмы.
Ж е н а п а с т у х а. Ой, Господи! А у меня беспорядок, со стола не убрано! Разреши, Мария, я миску заберу. Ну, так получше. Цилла, поищи для Него чистую пелёнку.
Ц и л л а. Вот, возьми. Один такой старый, бородатый, в красивом красном плаще. А другой в доспехах, а третий -
чёрный, в ушах кольца золотые, на тюрбане — всякие камни, лошадь белая–белая, с серебряными колокольчиками.
Ж е н а п а с т у х а. Это надо же! И к нашему мальчику…
И о с и ф. Радуйся, Мария. Верно сказал пророк: народы придут к Свету Твоему, и цари — к Славе Твоей.
М а р и я. Дайте мне Его, пожалуйста.
Ж е н а п а с т у х а. На, вот так, к тебе на колени… прямо царь на престоле! Посмотри, какой ягненочек. Ой, идут!
К а с п а р. Здесь?
Пастух. Да, господа мои, здесь. Заходите, вот Иисус со Своей Матерью.
Ж е н а п а с т у х а. Заходите, заходите. Осторожней, о притолоку! У нас тут не дворец какой, всё по–бедному…
К а с п а р. Ив бедном доме можно преклонить колени. Здесь больше святости, чем в храме у Ирода.
М е л ь х и о р. Больше красоты, чем в его дворце.
В а л т а с а р. Больше милости, чем в его сердце.
К а с п а р. О, госпожа, светлая, как солнце, и ясная, как луна! Народы земные приветствуют Сына Твоего, рождённого, чтобы царствовать. Радуйся, Иисус, царь Иудейский!
М е л ь х и о р. Радуйся, Царь мира!
В а л т а с а р. Радуйся, Царь Небес!
М а р и я. Благослови тебя Бог, почтенный мудрец, и тебя, высокий воин, и тебя, темнокожий путник из пустынного края. Я дивлюсь вашей вести, но знаю, что это — правда, ибо ангелы говорили точно так же:"Царь Иудейский…" — да, и они сказали, что Сын Мой — Помазанник Израиля."Царь мира…" — это очень много, но, когда Он родился, ангелы возвестили мир всему миру."Царь Небес…" — это Я не совсем понимаю, но они сказали, что Он — Сын Божий. Что ж Я мо-
гу вам сказать, пока Он не вырастет и Сам не ответит?
К а с п а р. Чем больше мы знаем, тем меньше понимаем. Сомнения мешают действиям, многознание иссушает сердце. Мир мучается загадкой: примирятся ли милость и мудрость в обетованном Царстве?
М е л ь х и о р. Мы — цари, и мы знаем, что людям нужно доброе правление, где сочетались бы свобода и порядок. Но порядок мешает свободе, свобода противится порядку, так что сила и любовь — всегда в разладе. Мир мучается загадкой: примирится ли сила с любовью в обетованном Царстве?