Человек с рублём
Шрифт:
Препон много. Игнорировалось самое главное условие – талант, у которого есть неприемлемое блюстителями анкетной чистоты свойство: ершистость, независимость. Одержимому наукой нет дела до каких-то там политкружков, необходимости повышать политический уровень уборщиц, участвовать в общественной жизни. Ему не хватает времени на науку, а его бездарно грабят, и грабители пребывают в полной уверенности, что делают благо, что конспектирование трудов Ильича поспособствует сделать открытие в области квантовой физики, хотя Ленин о ней и не знавал. Чему бы ни была посвящена диссертация – переработке навоза или излечению венбольных, – в списке использованной литературы непременно должны были приводиться
В предыдущей главе мы уже говорили об этом, повторяемся: слишком велика боль от того, что сами убили столько времени на пустоту.
В науку лезли активисты всех мастей – через партию, через комсомол. Кандидатские и докторские пеклись блинами, расширенное воспроизводство остепененных комсомольских и партийных работников было поставлено на поток, уж они-то во все времена были выездными: начальству не прекословили, бражничали и имели любовниц, но умели скрывать свои похождения, метко швыряли дротики в ослушников, особенно богатый политический и материальный капитал заработали на осуждении А. Д. Сахарова.
ДАМА, НЕ БЕРУЩАЯ ВЗЯТОК
К величайшему их сожалению, есть одна Дама, которая неподкупна и беспристрастна, которой нельзя приказать и которую ничем нельзя задобрить, которая – порой с запозданием – но безошибочно определяет, кто есть кто. Это История. Она определит себестоимость отлучения Сахарова от науки, колоссальный ущерб, нанесенный державе бездарями от науки. Она воздаст и тем, по чьей вине допущен разорительный перекос: кандидатов и докторов – тьма (треть научных работников в мире), а по интеллектуальному уровню мы пропустили вперед страны Африки с дикарями в джунглях.
НЕРЕНТАБЕЛЬНОСТЬ СИСТЕМЫ
Мы – предприниматели, наше дело – бизнес, но, как заметил читатель, мы постоянно попадаем не в свою епархию. Да простят нас за узколобость и практицизм, в плоть и кровь вошла привычка считать деньги, тратить их с умом, прибыльно. Только взявшись за написание этой книги и просчитав стоимость каждого шага Системы образца октября семнадцатого года, мы, как экономисты, ужаснулись ее нерентабельности, ее чудовищным тратам не по адресу, диким по нерациональности вложениям средств.
В 37-38-х годах шли инспирированные свыше процессы так называемых вредителей, экономических диверсантов. Гении по части вредительства, экономических диверсий и саботажа восседали в Кремле, их деятельность, изначально преступная, была направлена на вымирание народа. Город Грозный, находящийся в котловине, непродуваемый, нашпиговали заводами и фабриками с вредными выбросами так, что обрекли полумиллионное население на мор. В Стерлитамаке, Донецке, Волгограде – в сотнях городов не обойтись без противогаза. Это всевидящее око Кремля позаботилось, чтобы облака отравляющих веществ, по сравнению с которыми ОВ, примененные немцами на фронтах первой мировой, были легким чихом, приближали путь в могилу. Это из Кремля пал дождь наград на спроектировавших и возведших вышедшее из повиновения атомное чудовище в Чернобыле. Это Кремль приучил не считать деньги, карая тех, у кого себестоимость стройки оказывалась ниже плановой.
КАРА ЗА ЭКОНОМИЮ
Последнее утверждение может показаться поклепом, настолько оно кажется невероятным, тем более, что из Кремля звучали призывы об экономии, рачительности и т. п. Любой начальник крупнейшей стройки относился к ним иронически, хотя обязан был поддерживать и пропагандировать. На деле же он был кровно заинтересован в обратном – в резком удорожании. Во имя этого дороги, подъездные пути – кровеносная система любой стройки – возводились в последнюю очередь, техника и машины гробились, преждевременно выходили из строя, был чудовищный перерасход цемента и бетона. Зато после того, как разрезалась красная ленточка и под звуки фанфар произносилась команда «Пуск!» – наступала желанная пора получения премий. Премиальный фонд составлял два процента от себестоимости стройки: чем дороже – тем премиальнее.
Мы прикинули: попади та же стройка в руки предпринимателя, она бы обошлась в два-три раза дешевле и все равно принесла бы ХОЗЯИНУ ощутимую прибыль. Посягательства на свой карман он не допустил бы. И парткомам, и агитаторам, и пропагандистам (а все к кассе наведывались дважды в месяц и премиальные получали) места бы не нашлось: хочешь повитийствовать – валяй, но после смены! И без наглядной агитации возвели бы. Кто бы остался в выигрыше? Народ зажил бы по-человечески, богаче.
ТОСКА ПО КНУТУ
О Петре Первом Сталин сказал: «Петр боролся с варварством варварскими методами». Сказано это было и в похвалу («боролся с варварством»), и в осуждение («варварскими методами»). Поощрялась цель, неприятие вызвали средства ее достижения. Сталин-теоретик и Сталин-практик, Сталин-политик и Сталин-партцарь – нынешний прообраз двуликого Януса. В знании истории ему не откажешь, не в пример нынешним. Варварские методы он изучил как никто, знал и их себестоимость для России. Это не помешало ему насаждать социализм варварскими методами.
Почему живуча тоска по Сталину? Вовсе не потому, что люди соскучились по репрессиям, кнуту палача. При Сталине государственный маховик крутился безостановочно, каждый винтик (Сталин эквивалентный человек с винтиком) знал в госмашине свое место, в гигантской империи подневольного труда были задействованы все. Побудительная сила – страх.
Мы, предприниматели, как и оставивший нас далеко позади свободный мир, делаем ставку на другой вид горючего – материальную заинтересованность. Рубль. Сейчас вынужденная остановка, вызвана она сменой и Двигателя, и Горючего. К новому горючему надо еще и привыкнуть, и научить им пользоваться, переподготовиться. Курсы простого усовершенствования не годятся, меняется Система.
В РУБАШКЕ РОЖДЕННЫЕ
История не терпит, это ясно, сослагательного наклонения. И все же – призови она нас под свои знамена раньше...
Дело не лично в Михаиле Ходорковском или Леониде Невзлине, мы в рубашке родились, что не успели попасть под ТЕ жернова, – дело в людях нашего склада: нашей хватки, нашей предприимчивости, нашего образа мысли и действия, нашей наступательности и предусмотрительности. Страшно подумать, что бы было, запоздай перемены на четыре-пять лет. Статистически установлено, что гениальные открытия делаются, как правило, до тридцати лет, потом – их доводка. В предпринимательстве – свои открытия предприимчивости, свои способы и методы оптимальной реализации идей, своя наработка опыта.