Человек страха
Шрифт:
Может, лучше бы мне было находиться в темноте. В жизни этот парнишка оказывал гораздо более сильное впечатление, чем на пленке, снятой бесстрастным объективом. В первую очередь камера не уловила легкой пружинистой походки мутанта. Происхождение его я установил быстро: обезьяна. Наверное, когда большой взрыв стер с лица земли город и пригороды, неподалеку находился зоопарк — неподалеку, но на достаточном расстоянии, чтобы не исчезнуть со взрывом. Остальное доделала радиация. Оставаясь незамеченным, я наблюдал, как зверь вприпрыжку проследовал мимо.
От него
Поднявшись с земли, я отступил на свою прежнюю позицию. Я пока не открывал огня, потому что хотел сначала прикинуть, сколько выстрелов понадобится, чтобы остановить зверюгу. Я оценил ситуацию и теперь мог ждать, когда он снова появится. Опускаясь на землю, краешком глаза я заметил, что зверь вернулся и, стоя в десятке ярдов от меня, прищурившись, наблюдает за мной. Я мысленно отругал себя за то, что забыл про обезьянье любопытство и хитрость.
Внезапно он бросился на меня.
Я поднял пистолет и выстрелил.
Синий-белый, синий-белый!
Но когда вспышка погасла и ночь снова вступила в свои, на мгновение нарушенные права, обезьяны там не было — ни живой, ни мертвой. Если бы я убил ее, то там лежал бы ее громадный труп. Если бы я ранил ее, она бы так быстро не ускакала. Значит, она жива и бродит где-то поблизости.
Темень стояла непроглядная, даже инфракрасные очки не спасали. Я замер, прислушиваясь. Меня внезапно осенило, что зверь сейчас, возможно, пригнувшись, движется по тропинке за густым кустарником к тому месту, откуда ему проще было бы совершить прыжок. Я выбранил себя за то, что промазал, извиняя себя лишь тем, что зверь слишком быстро двигался и попасть в такую мишень было вообще невозможно. Не дожидаясь, пока он атакует, я стал пробираться назад через кустарник, держа наготове оружие и пытаясь уловить, куда следует целиться.
На расстоянии сотни ярдов от меня, посреди полянки, возвышался небольшой бугорок. Если бы мне до него добраться, я бы мог обозревать местность с высоты, обнаружить мутанта, когда он зашевелится, и не дать ему близко подобраться ко мне. Я начал осторожно продвигаться к холмику. Звать на помощь было бесполезно. Не успев достигнуть гряды, отделявшей меня от лагеря, крик полностью растворился бы в глухом лесу.
Ветер был не просто холодным. Он был ледяным и пронизывающим. Я продрог до костей.
Добравшись до холмика, я обнаружил, что это вовсе никакой и не холмик. Полянка была покрыта густым клевером, который на опушке достигал в высоту лишь нескольких дюймов, а к середине становился все выше и образовывал этот самый бугорок в пять с половиной футов высотой, похожий на шляпу гриба. Остановившись, я повернулся, чтобы идти назад, но обострившийся за годы охоты инстинкт самосохранения приказал мне остановиться. Где-то впереди, поджидая меня, засел зверь. Где именно — я не знал, но возвращаться тем же путем было равносильно самоубийству. Единственно правильное решение в моей ситуации — это продолжать отступать через поляну, затем к гряде, перебраться через нее и очутиться в лагере. Я отступил.
Сделать это было гораздо труднее,
Преодолев полпути, по плечи утопая в густой растительности, я услышал поблизости яростное рычание и фырканье.
Я остановился и замер, стараясь даже не дышать. Где-то совсем рядом, спрятавшись под зыбкой поверхностью клевера, двигался зверь и вынюхивал меня. Поддавшись минутной панике, я выстрелил. Выстрел выжег в море клевера открытое пространство размером с человека. Рычание не прекратилось, теперь оно было еще ближе. Я заставил себя успокоиться. От такой бесцельной стрельбы толку мало, она лишь раздразнит зверя.
Вокруг свистел ледяной ветер.
Наконец я увидел то, что искал. Зыбь на поверхности клеверного моря. Если через него двигалось, пригнувшись, такое большое тело, оно должно было оставить след на поверхности. Прицелившись в это место, я...
...метнулся в сторону, чтобы уклониться от прыгнувшего на меня зверя! Чуть было не задев меня, он проскочил мимо и нырнул в клевер, исчезнув в зелени. Я выстрелил в это место, но он был уже далеко. Мое сердце бешено стучало. Я снова внимательно вгляделся в поверхность клеверного моря.
Он снова прыгнул. На этот раз, несмотря на то, что я отчаянно дернулся в сторону, ему удалось зацепить меня когтями. Кровь брызнула из раны на плече, а затем вязким потоком заструилась по телу. Всю руку от плеча до кисти прострелило словно огнем, и я переложил пистолет в здоровую ладонь.
Заставляя себя не обращать внимания на боль, я снова огляделся в поисках зыби на клевере, обозначавшей присутствие противника, уже почти приготовившись к тому, что зверь сожрет меня прежде, чем я его обнаружу. И когда по моим ногам снизу вверх уже поползла сковывающая усталость, я засек его. Тщательно прицелившись, я выстрелил. Зверь выпрямился во весь рост, схватившись за бок, и покачнулся. Дрожа, я выстрелил еще раз и ранил его в ногу. Из раны хлынула кровь. Я снова прицелился.
И тогда вдруг все затуманилось, слилось и превратилось в медленный поток действий, лишь подсознательно отмечавшихся в моем мозгу. Зверь, пошатываясь, пытался уйти... Я не мог выстрелить... Зверь что-то сделал, и я не мог выстрелить... Курок был как каменный... Ночь поглотила его... Я потерял сознание.
Потом я увидел солнце и услышал пение птиц, надо мной склонилось прекрасное лицо Лотос, она вливала мне в рот что-то теплое. Потом Дикий испортил картину, сунув в нее свою лошадиную морду.
— Что случилось?
— Мы нашли тебя в клевере. Почти мертвым. Что это было?
С их помощью мне удалось подняться. В голове у меня гудело, как после катания на американских горках, потом шум постепенно улегся.
— Я застрелил его. Во всяком случае ранил. Он хотел меня убить.
— Почему же ты его не убил? — спросила Лотос.
— Кажется.., он выбил у меня оружие.
— Нет, — возразил Дикий. — Когда мы тебя нашли, пистолет был у тебя в руке. Ты, вероятно, держал его, когда зверь уходил. Ты так вцепился в него, что мы его едва смогли вынуть из твоих пальцев. Почему ты в него не выстрелил?