Человек теней
Шрифт:
Теперь было пятнадцать минут шестого.
Ринувшись вперед, Найквист положил руки на рану мужчины, крепко прижимая, чтобы остановить кровь. Но усилия его были напрасны.
Элеанор подошла к нему. Умирающий отреагировал на ее присутствие как на последний в жизни шанс – как моряк, которому в последний момент удалось зацепиться за борт корабля. Он мягко произнес ее имя: «Элеанор». И в следующий момент замолчал навеки.
Из его глаз ушла жизнь.
Элеанор осталась там, где была.
– Его больше нет?
Ее голос был тихим, почти удивленным. Платье разорвано и покрыто красными пятнами. В руке она все еще держала нож.
Найквист кивнул.
– Он умер. Вы… вы видели, что произошло?
Она несколько смутилась, а затем ответила:
– Кажется, он убил себя.
Найквист ощутил внезапный страх от того, что она
– Этот человек был моим отцом. Настоящим отцом.
Произнеся это, она закрыла глаза. Найквист схватил ее, пытаясь помешать сделать то, что она задумала. Но она оттолкнула его. На мгновение ему показалось, что она не выдержит, изойдет криком от невыносимой боли и печали. Но этого не случилось. Они стояли довольно далеко друг от друга, и девушка говорила так тихо, что слова были едва различимы.
– Это моя вина. Во всем виновата я.
Она говорила не с Найквистом и не сама с собой, а с мужчиной, неподвижно лежащим на кровати.
Но ответа не было, да и быть не могло.
Найквист стоял у окна. Выглянув, он увидел, как туманы Сумрачного района собираются в огромные облака, а над ними висит молочно-белая луна, озаряя своим мертвенным светом давно заброшенный квартал Полумрак.
Путешественники, впервые посетившие Дневной район, часто путаются в измерениях времени. Здесь сложно ответить на повседневные вопросы, такие как, например, «Когда у нас обед?», не говоря уже о более важных, полностью зависящих от пунктуальности.
Скоро…
Многие путешественники и новоприбывшие предпочитают устанавливать свои часы на время их родного города, где происходит обычная смена дня и ночи. Однако истинная особенность Дневного района будет по-настоящему оценена только в том случае, если они откажутся от своих часов. Вначале такой отказ неизбежно приведет к чувству дезориентации. Первоначально задуманный как Прекрасное Царство Вечного Удовольствия, город, с его неизменно дневным светом, кажется, существует где-то вне нормального времени.
Скоро. Скоро…
У наименее опытных гостей часто возникает ощущение, что они прибывают в хаос. Жаль, что сейчас многие покидают город в страхе, не понимая того, что Дневной район не является местом, где живут по одному времени, – в нем используется много разных временных шкал. Самая популярная из них, которую выбирает большинство новоприбывших, известна как Официальное стандартное время. Эта шкала, предоставляемая бесплатно, делит день на тридцать шесть одинаковых единиц, каждая из которых передается сигналом по радио «DZ1.»
Так скоро…
Через некоторое время многие люди испытывают желание приобрести один из более экзотических стандартов, таких как Искусственное реальное время, Альтернативное публичное время или даже Независимое абстрактное время. Кроме того, отдельные шкалы используются различными бизнес-сообществами, политическими партиями, полицией, медицинскими работниками и другими. Учреждения, клубы, футбольные команды и религиозные ордена имеют свои собственные временные шкалы. Теле- и радиопрограммы попадают под шкалу Построенное время реальности. Семьи или группы друзей часто находят свои способы деления дня на подходящие единицы. Между тем пылко влюбленные часто переходят к запутанной хронологии, называемой Цветущее время страсти, где день состоит из сорока девяти неравных единиц, отдельные из которых движутся быстрее или медленнее, чем другие, в зависимости от текущего накала страсти между влюбленными. Все большее число компаний теперь спонсируют свои собственные временные шкалы. Другие стандарты создаются местными заинтересованными группами.
Очень скоро…
Дневной район освободился от ограничительных циклов дня и ночи, лета и зимы. Из-за этого время развивалось по-разному, каждая шкала прошла свой уникальный путь. От корпоративной до личной, включая все шкалы между ними, эти временные графики сосуществуют одновременно. Их становится все больше, они окутывают улицы города сложной невидимой паутиной.
Скоро. Скоро. Скоро…
Дневной район – город миллионов часов, каждые из которых идут по-разному. Где вы окажетесь? Когда это произойдет?
Сейчас…
Фестиваль Бога Солнца был в самом разгаре. Квартал Горячее тело искрился светом вечного полудня, создавая такой эффект миража, что проспекты и бульвары, казалось, дрожали от фантомных фигур. Изо всех дверей и окон доносились новые песни о дневном свете, обдавая теплой волной участников праздника. Мужчины, женщины и дети были одеты в костюмы Аполлона, Гелиоса, Гипериона [5] , Хроноса [6] , Эос [7] или множества других божеств дневного света. Многие образы придумали сами праздновавшие. Люди встали на колени под гигантским подвесным шаром, который горел ослепляющим оранжевым светом, сложив руки в молитве и взывая к этому искусственному солнцу. На каждой витрине магазина, рыночном прилавке, киоске, офисном здании, башне, церкви и универмаге висел экран с часами, излучающий по случаю праздника дополнительный свет. Все часы показывали разное время. Между этими экранами сновали толпы народа; каждый проверял, а затем настраивал свои наручные или карманные часы, переходя с одной временной шкалы на другую, и смеялся, радуясь собственной удали.
5
В древнегреческой мифологии титан, сын Урана и Геи, супруг своей сестры Тейи, отец Гелиоса, Селены и Эос.
6
В древнегреческой мифологии воплощение времени; согласно легенде, родил огонь, воздух и воду, а от этих стихий произошел ряд поколений богов.
7
В древнегреческой мифологии богиня зари, дочь Гипериона и титаниды Тейи, сестра Гелиоса и Селены (по другим вариантам она была дочерью Гелиоса; матерью ее считалась иногда и Ночь).
Улицы были полны неонового света и гламура. По проспектам и бульварам гуляли горожане в ярких одеждах, считая секунды, как будто взвешивая принадлежащие им частицы золота. Каждое их движение сопровождало чудесное жужжание электрических устройств. Некоторые лампочки лопались от перегрузки, но их быстро заменяли прохожие или лампочные верхолазы. Таким образом, свет никогда не погаснет.
Найквист не принимал участия в этих ритуалах. Вместо этого он заперся в своем кабинете, ел, когда вспоминал, что нужно это сделать, и дремал на диване час-другой, когда уставал. У него не было иного графика. Время его наручных и настенных часов отличалось на многие часы и минуты, и он не понимал, какое из них было правильным, самым безопасным, самым лучшим. Он не мог вспомнить, сколько дней он провел здесь таким образом, и даже то, как они начинались и заканчивались. Задвинул штору, выпил кофе или виски, снова лег, зарылся головой под подушку, отодвинул штору, отвернулся лицом к стене. Он делал все, чтобы спрятаться от бесконечного тиканья часов. Но все это было бесполезно. Тело Найквиста обволокло пленкой липкого пота, ему было неудобно. Сквозь веки пульсировали вспышки желтого и оранжевого цветов. Он боялся начала хроностазиса. Если бы только он мог нормально выспаться! Почему он так страдал? Работа была сделана. Сбежавший подросток найден и доставлен домой. Вообще-то ему и самому следовало бы отправиться домой, в Ночной район, чтобы окунуться в темноту. Но одна мысль о поездке на поезде через сумерки вызывала тошноту. Внезапно мысли приняли другой ход, и он снова вспомнил дом в переулке Энджелкрофт. Он не мог избавиться от этих воспоминаний.