Человек в стене

Ангстрём Эмма

Страх — это ведь просто чувство, думал Хенри. А чувства иррациональны. Все, что он мог сделать, — отложить их в сторону и сосредоточиться на своей задаче. Некий неизвестный человек построил этот мирок, и он же убил женщину. Хенри решил, что выследит его, как-нибудь одолеет и заставит во всем признаться. Что должно произойти дальше, он пока не придумал, но уже решил, что сдать убийцу полиции — не вариант. Хотя, конечно, он мог бы сказать, что этот человек жил на лестнице или на чердаке, и следы его ДНК совпали бы с найденными на теле убитой женщины. Но если убийца заговорит о сокровенном мире лабиринтов

и потайных дверях, никто на такое не купится. Слишком уж это невероятно, слишком неправдоподобно!

Хенри показалось, что он слышит вдалеке какой-то звук, но, может быть, это просто шумело в трубах. Он продолжал идти вперед, пока не добрался до другой лестницы. Тут он вытащил карту и заштриховал пройденный им путь, потом сунул ее обратно в карман вместе с ручкой. А потом взял фонарик и монтировку и начал подъем. В какой-то момент он поскользнулся, и монтировка ударилась о стену. Он подождал, прислушиваясь, но не услышал ничего.

На следующем этаже Хенри двинулся по левому коридору и вышел к комнатенке с кроватью, туалетом и крохотной кладовкой, где стояли холодильник и плита. Все это было освещено горевшей на потолке лампочкой, поэтому Хенри выключил фонарик, чтобы поберечь батарейки.

На этот раз комната выглядела иначе. Перед туалетом стояла ширма, а спальный мешок лежал на полу. На кухонной полке стояли открытые рыбные консервы и кружка с недопитым кофе. Хенри коснулся кружки; она еще не остыла.

Кто-то был здесь всего несколько минут назад. Кровь ухала в голове барабанной дробью, и ритм все ускорялся и ускорялся. Хенри свернул в новый коридор, зажег фонарь и осторожно посветил им перед собой. Он дышал громче, чем следовало. В груди похрипывало.

Вот же долбаный камешек, подумал Хенри, снова наклоняясь. Он положил на пол фонарик с монтировкой и, балансируя на правой ноге, снял левую кроссовку. Перевернул ее, хорошенько потряс, но оттуда ничего не выпало. Тогда он заглянул в кроссовку, чтобы посмотреть, не застрял ли камешек там.

Все произошло очень быстро. Хенри едва успел заметить на стене луч фонаря там, где проход сворачивал вправо. Пятно света все увеличивалось, пока не ударило прямо в глаза Хенри, на миг совершенно ослепив его. Он моргнул и потянулся за монтировкой, но его собственный фонарик перевернулся и светил теперь туда, откуда падал свет. В его лучах мелькнула, быстро и бесшумно приближаясь к Хенри, какая-то странная фигура.

Она внушала ужас. Это создание двигалось, будто животное. Его длинная спина была согнута, а руки вскинуты над головой. За миг до того, как оно оказалось совсем рядом, Хенри мельком увидел его перекошенное лицо. Лик безумца.

Первый удар раздробил его плечо. Хенри услышал, как треснула под ударом молотка кость. Он застонал и упал, скрючившись в позе эмбриона. Пальцы шарили по полу в поисках монтировки, но нападавший разможжил ему ладонь. Следующий удар пришелся на предплечье, пронзив его, будто копьем. Перед глазами помутилось от боли.

Хенри больше не боялся. Он был в шоке, а значит, ничего уже не чувствовал.

Катрин, подумал он. И Лина. Он представил, как Маргарета курит на террасе, пока их дочери играют на газоне. Стоит солнечный день, но в воздухе ощущается гроза. Высокое давление держится уже несколько недель, но дождь все никак не начнется. Хенри даже вытащил шланг, чтобы полить сухую пожелтевшую траву на газоне, а Лина и Катрин надели купальники, чтобы можно было бегать туда-сюда под струями ледяной воды. Хенри уже собрался повернуть кран, когда дождь наконец начался.

Третий удар обрушился на спину, и Хенри понял, что не может больше поднять голову. Четвертого он даже не почувствовал. Перед глазами стало черным-черно.

* * *

Альва вжалась в стену. Из прохода до нее доносились крики и звуки неистовых ударов. Она быстро встала и поспешила по узкому коридору.

Свернув за угол, она увидела огромную фигуру Вэ, нависшую над бесформенной кучей на полу. Над головой он занес молоток. На потолке, там, где Вэ задел его, замахиваясь для мощного удара, виднелись отметины.

Все было тихо. Потом она услышала, как молоток коснулся потолка, прежде чем обрушиться на тело. Затрещали кости. И снова наступила тишина. Альва посмотрела на стены. Они были забрызганы кровью.

Вэ опустил молоток. Тот безвольно повис у него в руке. Вэ выронил его, и молоток с глухим коротким стуком ударился об пол. Альва подобрала его. На окровавленном бойке прилипло несколько прядей волос. Альва точно не знала почему, но, почувствовав в руке вес молотка, осознала, что все это не могло окончиться иначе.

Плечи Вэ поникли. Он выглядел усталым. Она помогла ему опуститься на колени и принялась гладить его лицо и волосы.

Альва больше не замечала его кисловатого запаха. Может, она и сама теперь так пахла. Вэ отчаянно затрясся. Альва покачивала его взад-вперед, как качал ее папа, когда она бывала расстроена.

Она обернулась, чтобы взглянуть на человека, лежавшего на полу лицом вниз. Вокруг его головы расползалась большая лужа темной жидкости. Может, она даже просочилась на следующий этаж, прямо в квартиру под проходом.

Альва знала, что это домовладелец. Он бы выдал их. Вэ посадили бы в тюрьму или в сумасшедший дом. Он покинул бы ее, так же как покинул папа. Альва опять осталась бы совсем одна и не спала бы ночи напролет. Ей снова пришлось бы читать о всяких волнующих вещах, а не жить среди них, как сейчас. Ее заставили бы вернуться в эту ужасную квартиру, к Санне и Эббе, которые никогда не обращались с ней по-хорошему, и Ванье, которая только делала вид, что заботится о своей младшей дочке, изображая лучшую в мире маму. Альва почти что купилась на этот ее спектакль. Она верила матери до тех самых пор, пока та не избавилась от папы.

Она думала о картинах. Бабушка изобразила на одной из них букву «В», и это был тайный знак ей, Альве. Встреча с Вэ была предопределена. Она не просто так оказалась тут, рядом с ним, несмотря на все ужасные события, которые произошли за последнее время. Бабушка хотела, чтобы она помогла Вэ, и теперь он нуждался в помощи Альвы.

Когда она обняла Вэ, того все еще отчаянно трясло. Альва молча сидела и гладила его по спине. Она думала об ответе Вэ на ее вопрос, каково это — убить кого-нибудь. «Нет там никаких чувств, — ответил он тогда. — Один только запах, и все». Альва поежилась. Потом она посмотрела на часы. Было почти три часа ночи.