Человек в Высоком замке (сборник)
Шрифт:
Стеног наклонился и поднял брошенные на диван бумаги.
— Я прочел здесь, — начал он, повернувшись к Парсонсу, — что вы не понимаете каким образом попали в наше время. Вполне возможно.
Он замолчал, углубившись в собственные мысли.
— Больше всего меня беспокоит то, что мы прекратили наши исследования еще восемь лет назад. И все–таки кое–какие результаты удалось получить. Например, мы установили, что возможности перемещения во времени достаточно ограничены. Кроме того, возник ряд факторов, весьма противоречивых, отрицательные последствия которых нельзя
Он улыбнулся.
— В противном случае изобретатели наверняка нашли бы происхождение вероятных недостатков в работе машины, что сделало бы ее значительно более совершенной. Однако этого не происходит. А потом что–то случилось. В общем, перемещение во времени, если оно реально, будет открыто другими. Может быть логически это не верно…
— Вы имеете в виду то, что открытие могло быть сделано, раз я оказался здесь. Конечно, нет свидетелей, видевших как я покидал свою эпоху. Я исчез как дым, не оставив и следа. Очевидно, что я переместился во времени. Только каким образом? — его охватило внезапное волнение. Перед глазами всплыл образ покинутого дома и жена, стоявшая на пороге. И ничего больше. Ничего, что он мог бы вспомнить.
Волнение охватило его. Постоянно сбиваясь с мысли, путая очередность событий, он начал рассказывать о своем приключении.
Стеног внимательно слушал. После того, как Парсонс закончил свой рассказ, он подошел к окну и задумчиво посмотрел на город.
— Конечно же это наша ошибка, — задумчиво произнес он, — мы не должны были прекращать исследования. Имея солидную базу, наши ученые сконструировали корабль. Да, да, корабль. Но эти работы проводились открыто и корабль со всем его оборудованием был продан полтора года назад. Мы конечно знали, что рано или поздно получим подтверждение реальности путешествий во времени и это произойдет на наших глазах. И мы смогли бы предотвратить падение Византии, содействовать расцвету Европы времен Бонапарта, избежать последующих войн, — он грустно вздохнул. — В вашем случае все по другому. Здесь путешествие лимитировано во времени и произошло в строгом секрете. Кто–то явно преследовал свои личные интересы.
Его лицо стало хмурым.
— Значит, вы признаете, что я принадлежу к другому времени и другой культуре, — прервал его размышления Парсонс, — в таком случае объясните мне: какое вы имеете право распоряжаться моей жизнью?
— Я понимаю ваши затруднения, — кивнул Стеног, — однако наши законы не предусматривают отказ от воздействия на лиц, принадлежащих к другим культурам. Вы их можете отрицать, однако обязаны подчиняться. Правовая концепция гласит: «Никому не дано игнорировать закон». Не стоит пытаться ей противоречить.
Ироничный тон, с которым говорил Стеног, заставил Парсонса задуматься над серьезностью сказанного. Казалось, что Стеног насмехается над ним.
— То что вы говорите противоречит здравому смыслу.
— Ничуть. Здравый смысл — понятие относительное. У нас он заключается в том, что вы должны подчиняться законам общества, в котором находитесь, хотя вы сюда попали наверняка вопреки своей воли.
Он замолчал и его лицо приняло серьезное выражение.
— Пора заканчивать дознание.
Быстрым шагом пройдя мимо Парсонса, он покинул комнату. Через несколько минут Стеног вернулся, держа в руках полированную черную шкатулку. С какой–то особой торжественностью он поставил ее на стол и медленно открыл.
В шкатулке оказался белый судейский парик, который Стеног уверенным движением напялил себе на голову.
— В силу власти, возложенной на меня как на управляющего Фонто, — начал он монотонным голосом, — я должен пояснить вам причину Вашего предстоящего изгнания.
— Изгнания? — Парсонс был явно удивлен.
— А разве у вас преступников еще как–то наказывают? Честно говоря, я не особенно разбираюсь в репрессивных мерах, практикуемых в ваше время. Где–то я читал о трудовых лагерях в Сибири…
— В мою эпоху не было никаких лагерей, удрученно вздохнул Парсонс.
— Удивительно. Содержать преступников вместе с другими членами общества по меньшей мере глупо. Отделяя их и, развивая их активность, мы делаем из этих оступившихся людей опору цивилизации.
— Шюпо? — с некоторым опасением произнес Парсонс. — Вы имеете в виду шюпо?
— Конечно же. Благодаря организациям шюпо мы смогли сохранить нашу молодежь в изоляции от общества. Условия содержания суровы. Только таким образом воспитывается непримиримость к врагам правительства. Вы сами были свидетелем их действий по отношению к членам подпольной политической группировки. Кстати, это было обычное плановое мероприятие. Парни, вышедшие из этих поселений, полны решимости. Они имеют право пресекать все, что покажется им вредным и деструктивным.
— И на что же похожи эти ваши поселения?
— Это целые города. Жители их свободны в выборе занятий, развлечений. Каждый имеет свой дом. Они всегда сыты и довольны. Климат, правда, суров, что существенно сокращает жизнь. Впрочем, это будет зависеть от сопротивляемости вашего организма.
— Имею ли я право подавать апелляцию? — без особой надежды спросил Парсонс. Внезапно в нем всколыхнулась ярость. — Да что же это такое, ты и правительство, и обвинитель, и судья?! Хотя бы объясни мне, что я совершил?
— Мы имеем жалобу от женщины, в отношении которой вы совершили неблаговидный поступок.
— Что вы имеете в виду? — дав выход своему гневу, Парсонс немедленно поостыл.
— Сейчас узнаете. — стеног встал из–за стола и направился к двери, жестом приказав Джиму следовать за ним. — Я думаю то, что вы сейчас увидите, позволит вам лучше понять суть нашего общества.
Они проследовали в обширный зал, в котором рядами стояли длинные тележки. На одной из них лежала мертвая женщина, прикрытая белой простыней.