Человек за чёрной дверью
Шрифт:
Логинов согласно кивнул и дал понять, что внимательно слушает.
Нурейтдинов тем временем подошел к доске и указал на распечатку фотографии с места преступления, произошедшего больше трех лет назад и скрытого кем-то неведомым, но очень влиятельным. В тот раз на полу тоже была начертана пентаграмма, но вместо одного трупа полиция обнаружила семь.
– В этом случае как раз использовался классический круг призыва. Эта пентаграмма открывает дверь конкретному демону, который может войти в наш мир ровно в этом месте и на этом же самом месте должен остаться,
– С какой целью? – снова подал голос Петр Григорьевич, но на этот раз звучал он заинтригованно.
– Как правило, демон призывается для порабощения и служения, – все с тем же спокойствием пояснил Нурейтдинов.
– А это вообще возможно – подчинить демона? – жадно поинтересовался Велесов.
Соболев покосился на него и насмешливо добавил:
– В смысле если принять за данность, что его можно призвать?
Следователь смутился. Нурейтдинов – нет.
– Считается, что чаще всего такие призывы заканчиваются или неудачей, или гибелью колдуна. Но описывается и несколько случаев успешного призыва с последующей сделкой. Считается, что люди, преуспевшие в этом, получают богатство, влияние и долголетие, но, как правило, за их алчность расплачиваются потомки. Преследование демоном превращается в родовое проклятие.
Если кому-то и захотелось засмеяться на этих словах, никто почему-то не решился. Нурейтдинов выглядел слишком серьезно.
– В ваших нынешних убийствах использована совсем другая пентаграмма, – продолжил он, пока никто не успел опомниться. – И как я уже говорил Михаилу Петровичу в сентябре, это не классический ритуал. Скорее, кустарная магия, созданная кем-то достаточно одаренным из элементов разных школ. Поэтому так трудно понять, к чему должен привести ритуал. Потому что судя по значениям символов, пентаграмма не предназначается для защиты или ограничения какой-либо силы. Она…
– Открывает дверь, – тоном нетерпеливого отличника, желающего показать себя, перебил Велесов.
– Да. – Нурейтдинов снисходительно улыбнулся.
– Какую дверь? – поинтересовался Логинов, хмурясь, от чего на его уже немолодом лице проявилось чуть больше морщинок, чем обычно.
– Метафорическую, – хмыкнул Соболев, припомнив объяснение Велесова под Новый год.
– Ритуалы вашего убийцы призваны высвободить некую силу. Я думаю, что маньяк, кем бы он ни был, проводит не несколько ритуалов, а один многоэтапный.
В абсолютной тишине Нурейтдинов подошел к карте, висевшей на стене между рабочими местами Соболева и Разина, и довольно уверенно отметил на ней четыре точки – места, где были найдены тела.
– Видите, что вырисовывается? – спросил он, оборачиваясь к своим слушателям.
Те лишь неуверенно пожали плечами. Тогда Нурейтдинов соединил точки между собой, начертив на карте внушительных размеров звезду. Немного кривую, но узнаваемую.
«Придется новую карту покупать», – пронеслось в голове у Соболева, поскольку на мистической подоплеке мозг категорически не желал фокусироваться.
– Это тоже пентаграмма? – уточнил тем временем Велесов.
– Похоже на то, – кивнул Нурейтдинов. – Я думаю, что как раз она – основная, в ней суть ритуала. А все произошедшие убийства – это активация, усиление вершин.
– Как пять мертвецов по кругу в старом случае? – предположил Логинов, который, как понимал Соболев, уже «въехал» в мифологию.
– Именно, – согласился Нурейтдинов, машинально поправляя очки. – Следующим убийством маньяк замкнет контур, очертит круг. И дальше ему останется лишь принести жертву внутри этого круга, чтобы призвать то, что хочет.
– А что он хочет призвать? – буркнул Петр Григорьевич.
Нурейтдинов покачал головой и пожал плечами.
– Я не знаю. Могу лишь предположить, что ваш город построен на энергетически активном месте, каких много на планете. Возможно, эту энергию он и хочет пробудить и поработить. Однако судя по масштабам, человек едва ли способен с подобным справиться.
– Если предположить, что все, о чем вы говорите, в принципе возможно, – настойчиво повторил Соболев, не желая снова пускать чертовщину в свою жизнь.
– Конечно, – с улыбкой согласился Нурейтдинов.
– Как вы думаете, убийства три года назад совершил тот же человек, что убивает сейчас в Шелково? – поинтересовался тем временем Велесов.
– Возможно, если он… оказался не удовлетворен результатами первого ритуала и решил попробовать другой. Но тут возникает вопрос, почему он так резко изменил практикуемую магию. Это не совсем типично для колдунов… В смысле тех, кто себя ими считает. Поэтому есть вероятность, что это два разных человека, поэтому и подходы у них разные, но один мог вдохновить другого. Также нельзя исключать вероятность того, что вы имеете дело не с одним человеком, а с группой. Это тоже способно объяснить разные, но в целом похожие ритуалы.
– И насколько большой может быть такая группа? – напряженно уточнил Соболев.
Они, конечно, еще с прошлого случая знали, что убийца работает с сообщником, но «группа» звучала еще более устрашающе.
Ответ Нурейтдинова никого не обрадовал:
– Без ограничений. Это может быть пара энтузиастов, ковен в пару десятков ведьм и колдунов или целая секта с сотнями последователей. Главное – что это, скорее всего, не обычный маньяк, получающий удовольствие от убийств. Это человек – или несколько – с миссией.
– И следующее убийство произойдет здесь? – Велесов ткнул в карту в том месте, где у начерченной пентаграммы находилась пятая точка.
– Скорее, примерно в этом районе, – Нурейтдинов обвел приличную территорию вокруг этой точки.
– Ох, неудачное место, – пробормотал Петр Григорьевич, подходя к карте и присматриваясь. – Сплошная промзона, к тому же наполовину заброшенная. Там еще в девяностых многие производства позакрывались. Некоторые пытались воскреснуть в нулевых и после, но не шло.