Человек за спиной Гитлера
Шрифт:
Для хранения самоуничтожителя использовались отстрелянные пехотные гильзы, из которых делались маленькие оболочки. Их длина составляла 41 мм; крышки, размером 9 мм, также делались из гильз. Общая длина самоуничтожителя таким образом составляла около 46 мм, диаметр 11 мм.
Вероятно, мы получали несколько раз по 1000 пустых ампул из военномедицинских запасов. Я не знаю, откуда были самоуничтожители, отправленные в имперскую канцелярию».
Свидетельница Ганна Рейч (см. Герхард Больдт. «Последние дни имперской канцелярии», Гамбург, 1964, стр. 122) подтвердила данные д-ра Видмана на допросе 20.2.1973.
«Описанные гильзы совпадают с описанием, данным д-ром Видманом. Я знаю об этом потому, что я сама зашивала гильзу с ампулой в подкладку своей формы. Тогда я промерила ее мизинцем, а затем посмотрела — сколько это мм. Когда Гитлер дал мне ампулу, он сказал, что я сама должна решать, использовать ли ее. Г-н фон Грейм попросил капсулу для него и для меня. Гитлер еще сказал, что мы тем самым получаем то, что имеют все обитатели бункера».
Зубной врач д-р Кунц, находившийся с 23.4.1945 в госпитале бункера (см. Лев Безыменский. «Смерть Адольфа Гитлера», Гамбург, 1968, стр. 79–84), заявил 21.2.1973:
«Я знаю только капсулы, которые имелись в бункере, но не знаю, как выглядели ампулы. Поэтому я не могу ничего сказать о стекле и о форме ампул, находившихся в бункере. Мне прочитали показания д-ра Видмана. Я могу лишь сказать, что имевшиеся у фрау
Геббельс и Евы Браун капсулы вполне могли быть сделаны из пехотных гильз. Длина — около 46 мм. У меня не было капсулы.
Я не знаю, имел ли д-р Штумпфеггер капсулу. У фрау Геббельс в кармане их было много. Я убежден, что д-р Штумпфеггер и фрау Геббельс дали яд детям Геббельса».
Осколки стекла были исследованы д-ром Видманом. Он мог доказать, что все они были цилиндрической формы и тем самым могли быть остатками стеклянной ампулы. Изгиб осколков соответствует изгибу стенок ампулы диаметром около 9 мм. Не было найдено осколков с синей краской. Поэтому д-р Видман пришел к такому выводу:
«Если быть строгим, то найденные стеклянные осколки являются частью ампулы, размер которой таков, как были сделаны самоуничтожители. Но они не были сделаны для ампул иного рода».
Тем самым с вероятностью, граничащей с уверенностью, можно сказать, что эти осколки были частью самоуничтожителей. Ибо по показаниям Ганны Рейч и д-ра Кунц все обитатели бункера имели возможность их получить. Согласно опубликованным в книге Безыменского актам освидетельствования останков семьи Геббельс и Евы Браун в их останках были обнаружены осколки тонкостенных ампул».
О мотивах самоубийства обвиняемого и д-ра Штумпфеггера — а оно имело место, так как ни Аксман, ни Крумнов не наблюдали на телах повреждений, а в челюстях были обнаружены осколки стекла — можно высказать только предположения. Обвиняемый — как было установлено в ходе следствия и по телеграммам последних дней — не собирался умирать. Он стремился пробиться к Деницу, в Северную Германию. Следовательно, положение должно было быть безвыходным, учитывая, что оба не имели никакого боевого опыта. Следует предположить, что для обвиняемого стало ясно, что он как «секретарь фюрера» будет отдан под союзнический суд и приговор будет определенный.
Если д-р Людвиг Штумпфеггер и обладал боевым опытом, то он мог предположить, что его ожидает в плену. Он был оберштурмбаннфюрером СС и врачом Гитлера. Он мог опасаться, что как бывший адъютант имперского врача СС и полиции, генерал-лейтенанта войск СС проф. Карла Гебхардта может быть привлечен к суду за участие в жестоких и смертельных экспериментах над узниками концлагерей, военнопленными и т. д. Кроме того, он мог предположить, что ему вменят в вину смерть детей Геббельса.
Таковы только предположения о мотивах, что, однако, нам кажется не лишним.
Только как дополнительную проверку и в стремлении провести всё необходимое для идентификации скелетов, генпрокурор земли Гессен Мориц Фуртмайр решил 5.2.1973 провести экспертизу на основании испытанного им самим метода пластической реконструкции лица по найденным скелетам. До этого Фуртмайр 29.1.73 сообщил Баварскому уголовному ведомству, что он в этом деле — а о нем уже появились сообщения прессы и речь шла не о каком-то неизвестном человеке — может разработать безупречную объективную экспертизу.
Кроме того, Баварское уголовное ведомство 14.2.1973 сообщило:
«Метод, разработанный гном Фуртмайром, который он хочет применить для экспертизы обоих черепов, получил одобрение вышестоящих инстанций. Г-н Фуртмайр имел возможность проверить свой метод в ряде случаев.
О криминальхауптмейстере Фуртмайре как специалисте по идентификации личности по черепным реконструкциям говорилось также в приложении к письму Баварского уголовного ведомства № 40 от 5.10.1972.
Для соблюдения объективности г-н Фуртмайр провел до 6.3.1972 все работы в своем служебном кабинете, находясь под наблюдением, исключающим использование имеющихся фотографий. Кроме того, он включил оба черепа в общую серию, состоящую из 5 черепов.
Хауптмейстер Фуртмайр не был ознакомлен с судебно-медицинской экспертизой (если не считать сообщений прессы об интервью д-ра Шпенглера). Ему также не давали материалов Документального центра. Результат пластической реконструкции содержится в папке с докладом Фуртмайра от 28.3.1973, и его заключение гласит:
«Оба черепа были включены в серию 5 черепов, дабы достичь максимальной объективности работы. Обе пластические реконструкции были подвергнуты модельному исследованию. При этом не было художественного подхода, так как только само лицо обладает максимальной выразительностью».
Это сравнительное испытание было проведено для фотографических изображений (череп 2, Мартин Борман; череп 1, Людвиг Штумпфеггер) и показало далеко идущее сходство с фотографиями, что подтверждает полученные результаты исследований. Конечно, этот метод находится в стадии испытаний и не может сравниться с проверкой по отпечаткам пальцев. Но сама цель проверки была достигнута.
Хотя возможности человеческого познания по природе ограничены (см. сборник законов, том 30, стр. 379–393, изд. 1962, 1505), безусловно доказано, что найденные 7/8.12.1972 на площадке «Улап» в Берлине оба скелета принадлежат обвиняемому Мартину Борману и д-ру Людвигу Штумпфеггеру.