Человек, заставлявший мужей ревновать. Книга 2
Шрифт:
Она сунула ему в руку послание, которое Ферди оставил для него на крыльце.
– Я же оставляла тебе записку, где говорилось, что приведу посмотреть коттедж племянника Гвендолин Числеден и его невесту. Они женятся в апреле. И чтобы ты побрился и приоделся.
Затем она издала вопль ужаса, увидев картину за его спиной: переполненные пепельницы, стаканы на всех столах, разбросанные по полу одежду, жевательную резинку и газеты, развернутые на страничках отчетов о бегах, раковину, переполненную немытой посудой, и подоконник, заставленный уже позеленевшими молочными бутылками.
Хуже того, Джек, не выдержав ночного заточения, навалил прямо у порога.
– Ты же обещал поддерживать в доме порядок.
– Да Джек не виноват. Ты же знаешь, какой хороший...
– Это твоя ошибка, лентяй, проспал все.
– Ну, послушай, я действительно виноват. Давайте выпьем, – позвал Лизандер всех через плечо Мериголд. – Нет, вообще-то у меня ничего нет. Но почему бы вам всем не прогуляться до «Жемчужных ворот» и не взять чего-нибудь за мой счет, пока я переоденусь и приберусь.
– Благодарю, но я за рулем, – сказал мужчина в шерстяном пальто. – Я пришел, чтобы забрать ваш телевизор и видео.
– Но я же собрался смотреть в 2.30, – в раздражении произнес Лизандер. – А вечером еще «Истэндерз» и «Зе Билл». Послушайте, если вы смотаетесь в «Жемчужные ворота», вы еще успеете поставить двадцать фунтов на Дядюшку Ханны, – вопил он вслед горбоносой паре, которая потащилась по тропинке к машине.
После того как все удалились, Лизандер был вынужден слушать репортаж о скачках по телефону, что обошлось в кругленькую сумму, поскольку Дядюшка Ханны никак не появлялся на старте, а когда стартовал, выиграл пять корпусов и ставки принесли двадцать пять к одному. Лизандер уже собрался позвонить в «Ледброук» и наорать на них, что, дескать, они могли бы оставить его счет и он бы выиграл, но увидел фотографию Артура на каминной полке и расстроился.
Он так переживал из-за Китти, что совершенно забыл позвонить Руперту и спросить, как поживают Артур и эта чертовка Тини.
53
Проезжая через Пенскомб, мимо светло-серых домов и маленькой норманнской церкви, где было похоронено не одно поколение Кемпбелл-Блэков, Лизандер заметил и пункт по приему ставок. Редкость в таких крошечных деревушках, он, должно быть, существовал благодаря местным жителям, готовым проза-ложить последнюю рубаху за лошадей Руперта. В окне сельского магазина висело объявление, что Партия сыра и вина Англии объявляет сбор средств на войну в Персидском заливе. Лизандер понимал, что должен бы интересоваться этим. Радио долбило и долбило об освобождении Кувейта, он же был заинтересован в освобождении Китти.
Длинное перламутровое озеро перед великолепным светлым домом Руперта, окруженным величественными буками, подмерзло по краям. На холмистых полях лежали пятна снега, словно пролитое молоко, над которым поздно плакать. Пели птицы, пытаясь перекрыть неумолчный гул летящих высоко в небе «Б-52», несущих бомбы на юг с базы Королевских Военно-воздушных Сил в Феафорде.
Руперт не пережил спада и теперь наблюдал за понижением ставок у Ллойда исключительно из альтруизма. Хоть он и был очарован Лизандером в Монто, но все же он видел, что тот крайне истошен. В отеле «Версаль» Руперт успел заметить, что Лизандеру был выписан громадный чек за люкс президента де Голля. И следовательно, причина, по которой Руперт взялся за Артура, заключалась в том, что из Лизандера, судя по всему, нетрудно было вытащить наличные, которые Руперт потратил бы на приобретение новых молодых лошадей для тренировок.
Руперт ненавидел соглядатаев. Даже самые богатые владельцы не могли нарушить раз и навсегда заведенный порядок выхаживания лошадей. И вообще у него была не благотворительная лечебница. Но когда он увидел трясущегося и неуправляемого Лизандера с Утенком Дональдом, выглядывающим из отворотов его длинного темно-голубого, в собачьей шерсти пальто, Руперт тут же прервал беседу с мистером Пандопулосом, чья лошадь на прошлой неделе опять не заняла призового места. Оставив апоплексического грека на Диззи, его очаровательнейшую старшую среди конюхов, Руперт потащил Лизандера на кухонный двор выпить чашечку чая.
– Да отпусти ты его, – сказал Руперт, когда свора собак забегала вокруг, пытаясь добраться до ощетинившегося Джека.
– Они вполне безопасные, а две – сучки. Лизандер завистливо рассматривал фотографии Руперта и его дочерей, Пердиты и Табиты, с кубками победителей мировых чемпионатов в скачках или в группах победителей – и все это было расставлено и расклеено на всех плоскостях и даже на заборе.
– Я извиняюсь, что не позвонил, – пробормотал он, – у меня телефон выключили.
– Да ты прижмись к печке, – посоветовал Руперт, ставя котелок. – Ты выглядишь просто замороженным.
Болеет ли лошадь, можно увидеть по ее глазам; у Лизандера глаза были ярко-красные, а зрачки и радужные оболочки тусклые и безжизненные. Он был бледен, как рождественские розы Тегти, стоящие на столе в темно-зеленой вазе. Джинсы, обтягивающие его бедра как кожа, когда он катался на лыжах, ныне болтались мешком.
– Как Артур? – спросил Лизандер.
– У Короля Артура – брюхо как бочка, – ответил Руперт. – Боже, как он рассердился, когда я урезал его рацион. Он сожрал солому до клочка, поэтому я стал стелить ему порванные газеты. Я полагаю, что они сейчас с Тини заняты тем, что рассказывают друг другу увлекательные истории о тебе и миссис Китти. Как она?
– О Руперт!
И со всем эгоизмом человека с разбитым сердцем он пустился в пересказ горестной истории.
– Ну зачем я только убедил ее, что я серьезный человек? – взмолился под конец Лизандер, макая пятый кусок хлеба в чай, прежде чем отдать его попрошайничающему Джеку. – Я должен заслужить медаль в войне в Персидском заливе, чтобы доказать ей, что я не дешевый жиголо. Янки платят по тысяче фунтов в неделю даже тем, кто только ставит палатки.
– Я думал, что тебе платили в десять раз больше в Англии только за то, что ты ставил свой член, – сказал Руперт, изучая расписание скачек на будущую неделю и раздумывая, кого бы посадить на завтрашнюю утреннюю лошадь. – Ну, шучу, шучу, – проговорил он, увидев, что лицо Лизандера помрачнело. – Во всяком случае, у меня для тебя есть новости. Банни, ветеринар, и я думаем, что можем разрешить проблему Артура.
Выглянув в окно, Руперт слегка порозовел.
– А вот и она.
Артур, как обычно, желая обратить на себя внимание, лежал, похрапывая, с широко открытыми глазами.
– Мне пришлось убрать Гордеца Пенскомба из соседнего бокса, – сообщил Лизандеру Руперт, открывая половинку двери. – Он не мог спать из-за этого шума. К тому же Артур его еще и укусил.
Услышав голос хозяина, Артур в восторге вскочил на ноги. Всхрапывая, как Везувий, он толкнул Лизандера головой в живот, жалуясь на голодную диету, на которой оказался. Как обычно, он был ни на кого не похож, его морда, холка и круп были вымазаны зеленым, а грива и хвост усыпаны клочками «Файненшнл Тайме», как конфетти. Пытаясь отведать Утенка Дональда, он подался назад и нарочито вздрогнул, увидев ветеринара Банни. __