Челюсти
Шрифт:
— Я слушаю, шеф. Прием.
Хендрикс добровольно согласятся торчать на городском пляже. («Ты скоро поселишься на берегу», — сказал Броди, когда Хендрикс напросился дежурить. Молодой полицейский рассмеялся в ответ: «Конечно, шеф. Если живешь в таком городе, как наш, просто грех не позаботиться о своем теле»).
— Что у тебя? — спросил Броди. — Все в порядке?
— Ничего особенного, вот только одно непонятно. Ко мне все время приходят люди и предъявляют билеты. Прием.
— Какие билеты?
— Входные, на пляж. Они говорят, что купили их в городе. Вы бы видели эти идиотские билеты. Один сейчас у меня в руках. На нем написано: «Акулий пляж. На одного человека. Два пятьдесят». Я думаю, что какой-то жулик зашибает неплохую деньгу, продавая простакам липовые билеты. Прием.
— Что они делают, когда ты возвращаешь билеты?
— Вначале приходят в бешенство, когда я сообщаю, что их надули и что вход на пляж бесплатный. Затем прямо-таки сатанеют, когда предупреждаю, что без специального разрешения нельзя пользоваться автостоянкой. Прием.
— Ты узнал, кто продает билеты?
— Мне сказали — какой-то тип. Он встречает приезжих на Мейн-стрит и говорит, что пройти на пляж можно только по билетам. Прием.
— Я хочу знать, кто, черт возьми, торгует билетами. Леонард, надо его забрать. Сбегай к телефонной будке на стоянке, позвони в участок и скажи любому из наших, что я приказываю пойти на Мейн-стрит и взять этого жулика. Если он приезжий, пусть выкинут паршивца из города. Если живет здесь, пусть посадят.
— По обвинению в чем? Прием.
— Неважно. Придумайте что-нибудь. За мошенничество. Только уберите его с улицы.
— Будет сделано, шеф.
— Что-нибудь еще?
— Ничего. Приехали парни с телевидения, но они ничего не делают, только расспрашивают отдыхающих. Прием.
— О чем?
— Так, обычные вопросы. Например: вы не боитесь купаться? Что вы думаете об акуле? Всякая ерунда. Прием.
— Давно они приехали?
— Рано утром. Не знаю, сколько они здесь проторчат. Все равно никто не купается. Прием.
— Пусть торчат, лишь бы не пакостили.
— Конечно. Прием.
— Хорошо. Да, Леонард, тебе не обязательно каждый раз повторять «Прием». Я знаю, когда ты заканчиваешь разговор.
— Таков порядок, шеф. Нельзя без ясности. Прием — и конец.
Броди подождал с минуту, затем снова нажал на кнопку и сказал:
— Хупер, это Броди. Что там у вас? — Ответа не последовало. — Это Броди, Хупер. Вы меня слышите?
Он собрался вызвать ихтиолога в третий раз, но тут раздался голос Хупера:
— Извините, я был на корме. Мне показалось, я увидел что-то.
— Что вы увидели?
— Ничего. Уверен, там ничего не было. Просто обман зрения.
— Но что все-таки вам показалось?
— Откровенно говоря, трудно описать. Тень, наверное. И все. Солнечные блики могут сыграть такую шутку.
— Больше вы ничего не заметили?
— Ровным счетом ничего. За все утро.
— Будем действовать в том же духе. Я свяжусь с вами позже.
— Хорошо. Я подплыву к городскому пляжу через минуту — две.
Броди положил рацию обратно в сумку и вытащил бутерброд. Хлеб стал холодным и твердым — он лежал рядом с набитым льдом целлофановым пакетом, в который Броди засунул банку пива.
В половине третьего пляж опустел. Люди разошлись — кто поиграть в теннис, кто покататься на яхте, кто сделать прическу. Остались лишь человек шесть подростков да семья из Куинса.
У Броди появились солнечные ожоги — бледно-розовые пятна выступили на бедрах и на подъеме ступней, он прикрыл их полотенцем. Броди вынул рацию из сумки и вызвал Хендрикса.
— Как дела, Хендрикс?
— Все по-прежнему, шеф. Прием.
— Кто-нибудь купается?
— Нет. Окунутся и сразу назад. Прием.
— То же самое и здесь. Что слышно о продавце билетов?
— Ничего, но больше их никто не показывает. Думаю, что его спугнули. Прием.
— Ну, а ребята с телестудии?
— Они уехали. Несколько минут назад. Спрашивали, где вы. Прием.
— Что им надо?
— Понятия не имею. Прием.
— Ты сказал им?
— Разумеется. Почему бы и нет. Прием.
— Ладно. Я свяжусь с тобой позже.
Броди решил немного пройтись. Он ткнул пальцем в одно из розовых пятен на бедре. Оно тут же побелело, затем стало пунцовым, когда он отнял палец. Он встал, обернул полотенце вокруг талии, чтобы защитить бедра и ноги от солнца, и с рацией в руках зашагал к воде.
Услышав шум мотора, Броди повернул назад и опять стал взбираться на гребень дюны. У обочины затормозил белый фургон. На борту черными буквами было написано: «Радио — телевидение. Новости».
Дверца кабины со стороны водителя открылась, из нее вылез какой-то мужчина и с трудом принялся подниматься по песку к Броди.
Телевизионщик подошел ближе, и Броди подумал, что где-то видел этого молодого человека. У него были длинные вьющиеся волосы и вислые, похожие на руль велосипеда усы.
— Вы шеф полиции? — спросил он, подойдя к Броди.
— Совершенно верно.
— Мне сказали, что вы здесь. Я Боб Мидлтон из новостей, четвертый канал.
— Вы репортер?
— Да. Бригада в фургоне.